соображениям. С его точки зрения, США должны были подготовиться к вступлению в мировую политику. В этой связи он назвал нерешительного президента Вудро Вильсона «беспринципным и физически трусливым демагогом» и обвинил его в неспособности понять «гордость страны»[6]. Сам Вильсон, в свою очередь, рассматривал войну в Европе не столько как империалистическую возможность для США, сколько, в соответствии с миссионерской составляющей американской внешней политики, как еще одну возможность освободить «народы по всему миру от агрессии автократических сил»[7].
О деталях, которые в конечном итоге привели к вступлению США в войну, написано достаточно исследований и докладов, и мне нет нужды их здесь пересказывать. Чтобы понять, как возникла сегодняшняя гегемония США в Европе и какими были и остаются американские интересы в Европе, важно помнить следующее: задолго до того, как в 1917 году Германская империя в порыве отчаяния попыталась прорвать удушающее кольцо британской голодной блокады в Атлантике с помощью неограниченной подводной войны, США уже отказались от своего нейтралитета. Историк Фостер Реа Даллес, двоюродный брат Джона Фостера Даллеса, ставшего впоследствии государственным секретарем США, пишет об этом в книге America’s Rise to World Power. 1898–1954: «Реальный нейтралитет был фактически отменен задолго до того, как Германия открыла неограниченную подводную войну. Хотя торговля с Центральными державами фактически прекратилась, США расширили свою экономическую помощь союзникам за счет растущего потока боеприпасов и продовольствия […] Если бы эта торговля была прекращена, союзники потеряли бы возможность продолжать войну. Сохранение доступа к этим жизненно важным американским поставкам поддерживало единственную надежду на окончательное поражение Германии»[8]. Таким образом, становится очевидно, что даже во время Первой мировой войны США вмешивались в происходящее не из интереса к демократии в Европе и даже не из каких-либо гуманитарных соображений, а исключительно из геополитических интересов. Великобритания должна была быть сохранена, а ее власть передана США. В конце концов, во время войны Великобритания оказалась перед США в большом долгу.
Вновь и вновь проявляются противоречивые тенденции внешней политики США: империализм Теодора Рузвельта сочетался с оптимистическим миссионерством Вильсона, и вместе эти два направления стали той опасной смесью, которую США используют и по сей день. Не успела мировая война закончиться вмешательством США в 1918 году, как они увидели, что не в состоянии сами определять последствия войны в Европе, и оставили мир с Германией на откуп победителям. В этом отношении Вильсон был фигурой столь же роковой, сколь и трагической с точки зрения европейских интересов. Но это был не последний случай, когда США без колебаний покидали театр военных действий, за который взяли на себя ответственность.
Почему сегодня важно более подробно проследить
Ibid. p. 773, 776.
