нотные рукописи старых мастеров, он при луне читал и переписывал их. Сказалось многолетнее напряжение творческой деятельности. Да и от сильных мира сего ему доставалось не раз. Даже в тюрьме сидел по приказу разгневанного Веймарского князя Эрнеста – за просьбу об отставке… 18 июля Себастьян внезапно прозрел, но через несколько часов с ним случился удар.
В последние часы жизни он диктовал хоралы зятю Альтниколю. В основу хорала, сочинённого незадолго до смерти, положена мелодия «Когда тяжёлые бедствия окружают нас». Но маэстро продиктовал другое название: «Пред престолом Твоим являюсь я».
Смиренно к трону Твоему,
Всевышний, приступаю ныне.
Небесную юдоль приму,
Как некогда земную принял.
Но здесь ещё продли мой срок,
Дай силы Твоему творенью,
Чтоб я перед уходом смог
Сказать слова благодаренья.
Да будет вечно славен Тот,
Который сей сосуд скудельный
Наполнил от Своих щедрот
Живой любовью беспредельной!
Да будет вечно славен Тот,
Кто дал мне веру и дерзанье
И семь благословенных нот,
Затем чтоб я среди невзгод
Своё построил мирозданье!
Прав был Альберт Швейцер, сказавший: «Бах – завершение. От него ничего не исходит, но всё ведёт к нему». В переводе с немецкого «Бах» означает «ручей». «Не ручей – море ему имя!» – воскликнул Людвиг ван Бетховен.
…Я вижу Иоганна Себастьяна, сидящего у клавесина или органа, вижу его руки, пальцы. И сквозь музыку чудится шёпот:
Так мерно долгое движенье
Последней фуги, что скорей
Не прекращаться легче ей,
Чем вздох найти для завершенья.
Но слышу, глядя в небосвод,
Не фугу, что, внимая теме,
Течёт под пальцами, а время,
Что между пальцами течет…
Течёт в вечность.
Воля Бетховена
В жизни великого композитора Людвига ван Бетховена меня особенно волнуют два «момента»: один связан с так называемым «Гейлингенштадтским завещанием», другой – с письмами «К бессмертной возлюбленной».
1802 год. Мастер проводит лучшее время года в маленьком городке Гейлигенштадт, к северу от Вены, на берегу Дуная. Здесь, в чердачной комнатке, отчаяние диктует Бетховену письмо братьям Карлу и Иоганну. Первые же строки выдают истинную причину страданий: «О вы, считающие или объявившие меня озлобленным, упрямым или мизантропом, как вы несправедливы ко мне… Вы не знаете тайной причины того, что я вам кажусь таким… подумайте только, вот уже шесть лет, как меня поразил неизлечимый недуг…»
И дальше Людвиг признаётся: «Я глух. Я должен жить изгнанником. Едва
