ноге, но Эдуард нашёл для него подходящую палку – костыль. И теперь Глеб опирался с одной стороны на палку, а с другой – на плечо Эдуарда. Так они и продвигались потихоньку.
Алиса карабкалась, выбирая, куда ступить и, словно мантру, повторяла: «Так не бывает… Так не бывает…» Она смотрела на деревья, но перед глазами плескалось море, вспоминались какие-то моменты… То головокружительный подъём на волну, то полёт, как на Танечкиной картине, которую она подарила Эдуарду, то смеющаяся Софочка, то голубь с отрубленной головой… то мама с полотенцем через плечо… то растерянный папа в дверях… то Коля с машиной… то снова море… Всё это в солнечных бликах и мельтешении пожелтевшей листвы.
Впрочем, солнечные блики и мельтешение пожелтевшей листвы были на самом деле.
Картинки мелькали, Алиса шагала. Автоматически переставляла ноги. Шагала так же, как держалась за доску на волне – на воле к жизни, на упрямстве, на… не понятно на чём.
Но усталость, холод и голод всё сильнее и сильнее давали о себе знать. И вот, когда Алиса уже готова была сдаться и упасть, Артурчик крикнул:
– Здесь пещера!
Новость всем прибавила сил. Пещера не решит всех проблем, но хотя бы скроет от ветра – несильного, но пронизывающего и холодного.
Где-то в спинном мозге Алисы пещера ассоциировалась со спасением, с безопасностью. И она прибавила шагу.
Это был достаточно глубокий грот с высоким потолком, с расщелиной чуть сбоку и наверху. Через расщелину в грот попадало немного света. Пол был относительно ровным. Под толстым слоем коровьих лепёшек и помётом более мелких животных, угадывался камень. Стены были каменными, сухими. Вообще грот был сухой, несмотря на расщелину. В глубине темнели два узких прохода, скорее всего ведущих в другие камеры пещеры.
Когда Алиса вошла, Артурчик уже лежал на доске, расположив её на самом ровном и относительно чистом месте. Вторая доска стояла, прислоненная к стене.
Рядом с Артурчиком на своей доске сидела Елена и куталась в тонкую парашютную ткань кайта. Она дрожала. Наверное, её сильно морозило.
Ни на жалость, ни на злорадство у Алисы сил не было – она и сама замёрзла. И тоже не прочь была закутаться в кайт. Но кайт был у Елены. У одной…
Алиса разозлилась – всё Елене! И мужики, и кайт, и фотосессия! Она что, самая крутая? Кто ей это сказал? Конечно, она обгорела на солнце, но, например, у Танечки дочка осталась в Муйне… Да и самой Алисе было не сладко и очень холодно… Все замёрзли! А греется только Елена… Это не справедливо!
Но сил забрать кайт у Алисы не было. Она прислонила к стене рядом с уже стоящим там сёрфбордом доску Глеба, свою положила на пол и села на неё и, в попытке согреться, обхватила себя за плечи. Увидев, что Танечка сидит на камнях, встала, подошла к ней, принудила безвольную подругу подняться, отвела к своей доске, посадила и села рядом, обняв её за плечи.
Танечка дрожала. И Алису трясло. Хоть ветер в пещеру и не задувал, и одежда немного подсохла, пока шли, осень никто не отменял. Температура
