что ему так и корпит поведать мне историю своей «страшной» охоты.
– Ладно, слушаю тебя!
– Ну так слушай и не перебивай. Все-таки мы нашли, где ходит выдра. Она выплывала с широкой лозы, что огибает край леса, возле реки. В деревне это место кличут так – Терепши. И по мелким лужицам переходит к речке. На белом песке кругом ее кал, ну ты в курсе, такие кучки, закопанные в песок.
Я молчу.
– Ты же знаешь про эту привычку выдры? – прищурив глаз, как бы проверяя меня, спросил Евгений. – Каждый раз приходит сюда, это ее «туалет», в одно и то же место. Короче, вылетаем на поле, что возле озера, а там свиньи все порыли, весь мох выдрали. Следы уходили на сенокос деда Козака. Ага, все понятно, быстренько домой, взяли лицензию. Чуть дождались вечера. Патронов-то много не было, особо купить не могли – брали порох, лили сами картечь и пули. Так, у Николая было всего два патрона, заряженные картечью. Кстати, это его привычка…
На миг перестаю слышать Евгения. Вспоминаю Николая, нашего земляка. Высокий и крепкий парень был. Заядлый охотник и рыбак. Зимним днем сидели на притоке замершей реки и ловили окуней, то клев окуня у этого рыбака всегда был отменный. И мы все старались просверлить лунке поближе. Он собирался, отходил немного в сторону от нас, сверлил новую лунку и опять клевал окунь. А у нас был полный штиль. Не раз мы с ним ходили пешком к деревне Бережцы на ловлю окуня. А вот охотились редко. Но ладно. Опять слушаю.
А Евгений разошелся не на шутку.
– Когда мы разобрались с ночной вылазкой стада кабанов, то стало все понятно, – сказал земляк. – Вечером надо ехать на охоту. Поехали каждый на своем мотоцикле. Только сгустились сумерки, мы были на месте. Ветерок на ночь тоже решил уснуть. Стояла мертвая тишина. Любой хруст ветки под ногой раскатывался по округе, пугая зайцев, вышедших на ночную жировку… Николай, продираясь сквозь лозовый куст, зацепился за лозину, зацепил и фару и разбил ее в пух. Мы остались без света. «Ну все, финита ля комедия», – вырвалось у Николая. «Что, уток испугался?» – поддел я его. «Ты бы тоже испугался, когда у тебя из-под ног сорвалась с травы кряква, – тихо шепнул он. – Не балуй! Тихо, как будем охотиться?» Я сказал: «Останусь у озера». – «Тогда ладно, а сам почешу к лесу». И Николай скрылся в темноте. Ночь накрыла нас своим покрывалом. Луну на небе спрятали тучи. «Да, хоть глаз выколи, – подумал про себя я. – Мне-то у озера в засаде еще кое-как. А вот как Николай?» Сам сижу один, сам «ворон считаю». Минута бежала за минутой, и я вспомнил свой корабль и сразу же, словно наяву, услышал плеск волн океана, увидел строящуюся электростанцию на берегу Парагвая, которую возводили русские атомщики. Перед глазами поплыли контейнеры, один за другим, это шла погрузка мясных туш, которыми правительство рассчиталось за строительство атомной станции. Вспомнил, как мне нравились длинные переходы, долгие рейсы, длительные стоянки. Как гуляли на берегу с друзьями – моряками, особенно если порт интересный… Это сонное состояние охотника «в дробадан» выбил резкий стрел. Я тут же вскочил с кочки, на которой сидел.
Кабаны
