чувствах. Никаких повреждений он не заметил, но кто знает этих профессоров, ручки у них нежные.– Ну! Что же вы?! – пробурчал Кака. – Дергайте!
– Что? – Борька не понял.
– Палец, говорю, дерните. Не в больницу же ехать! Вправить надо сустав.
Борька осторожно взял выставленный палец и легонько дернул. Раздался громкий стреляющий звук. Кака, так беспардонно подтвердив свое прозвище, смотрел без тени улыбки:
– Спасибо, молодой человек.
Слова эти утонули в хохоте присутствующих, а покрасневший Борька ответил:
– Пальчики музыкальные. Как бы кто не сломал!
Установилась выжидающая тишина.
– Подойдет, – Кака лучезарно улыбнулся. – В нашем деле характер хорошо. А вот внешность надо менять, рожа у вас бандитская, молодой человек. Вы где воспитывались, в тюрьме? Прямо мороз по коже!
Обстановка моментально разрядилась, и скоро Борька попал, можно сказать, под обаяние этой оригинальной личности. Кака проявлял о нем заботу гораздо большую, чем родной отец, чем вообще кто бы то ни было. Первым делом решили вопрос с жильем. Борьке предоставили отдельную комнату в студенческом общежитии, где он числился то ли дворником, то ли сантехником, хотя работать не требовалось. Комендантша, знакомая Парамона, была симпатичной женщиной с зелеными глазами, но ему намекнули, что приставать не надо, муж у нее такой, что голову на раз оторвет. Борька грезил Кариной, другие женщины мало интересовали. С Какой они встречались практически каждый день, и много разговаривали. Борька сам не заметил, как выложил историю всей своей жизни, от Митрича до недавнего времени, включая отношения с отцом и Кариной. Кака почти не комментировал его откровения, но слушал с неподдельным участием. Вскоре он стал Борьке чуть ли не самым близким человеком, и совершенно естественным образом они перешли на «ты», условившись быть дедом и внуком, мол, так нужно для пользы дела. К самому же делу Кака приступать не спешил, уверяя Борьку, что все идет как нельзя лучше, мол, чтобы вызывать доверие у других, надо научиться доверять друг другу. И Кака подарил ему… аттестат о среднем образовании, в котором были сплошь пятерки и лишь две четверки, прилагалась отличная характеристика. Борька с изумлением разглядывал казавшийся совершенно подлинным аттестат со своей фамилией, с гербовой печатью и подписями.
– Школа, правда, не твоя, городская, но ведь тебе без разницы? Из деревни уехал, проживал с отцом, тут и доучился последний год, аттестат получил.
– С ним можно поступать в институт?
– А как же, – кивнул Кака с улыбкой. – Только зачем, внучек? Я тебе любой диплом прикуплю. Или тебе мало моих лекций, хочешь сопромат изучать, расширение газов при нагревании? Могу лекцию прочитать!
– Спасибо, дедушка, – растроганно сказал Борька.
– Не стоит благодарности, это для дела!
– Осенью
