вдруг поломались все лифты. И у единственного работающего лифта столпилось огромное количество народу. На лайнере было множество лестниц, но всем как будто приспичило воспользоваться именно этим благом цивилизации. Я оказалась в числе нетерпеливых, толкающихся в очереди на лифт глупцов. В какой-то момент мои нервы сдали, и я, активно поработав локтями и распылив вокруг себя устрашающие феромоны, пробилась к кабине лифта и втиснулась в нее. Народу внутри было уже предостаточно, и мое напористое поведение могло выйти боком для пассажиров. Но я не готова была больше ждать ни минуты и, осмотрев находящихся вместе со мной, успокоила себя мыслью, что решение втиснуться было правильным. В лакированной кабине красного дерева, помимо меня, были четверо – двое подростков, парень и девушка, и двое детей, девочка лет девяти и малышка Зои. Как она одна пробралась через толпу к лифту? Как осмелилась без родителей войти в кабину? Где вообще были эти ее безответственные родители? Ответов на эти вопросы у меня не было. Я чувствовала внутри злость. Она накрывала меня волнами наподобие волн в океане – сначала поднимается первый, небольшой вал раздражения, после он набирает силу и с мощью девятого вала ярость выплескивается наружу. Именно в этот момент наш лифт, уже поехавший вниз, дал крен. Случилось самое страшное: оборвался один из тросов и лифт накренился. Все в ужасе прилипли к стенкам в ожидании, что будет дальше. А дальше нам пришлось пережить несколько моментов смертельного ужаса – лифт, не меняя положения, вдруг дернулся и быстро полетел вниз. К счастью, мы выжили. Каким-то чудом кабина затормозила и остановилась, пробив пол стеклянной шахты, и подвисла буквально в метре от пола первой палубы.
Не веря своему счастью и не чувствуя боли в теле, я посмотрела на своих неудачливых попутчиков. Подростки были слегка ошеломлены, старший потирал плечо. У девятилетней девочки от испуга по щекам потоком лились слезы. Но на первый взгляд, физически с ней все было в порядке. А что же Зои? Только сейчас я обратила внимание, что малышка, зажмурившись, сидит на полу, обхватив, как обезьянка, руками и ногами мою ногу и прижимаясь к ней что есть сил.
«Опять я тут за старшего!» – недовольно подумала я и нехотя приступила к выполнению своей «взрослой» роли.
– Ребят, вы целы? – с серьезным видом спросила я у старших детей.
– Вот козлы! – услышала я в ответ. – Пятизвездочный лайнер, а лифты падают! Кто так строит!
– Да вообще эти взрослые – придурки! – подхватила его приятельница – Вы зачем в лифт вперлись, когда здесь и так уже народу достаточно было!
Тут я поняла, что оказалась в миноритарной оппозиции, да еще и в замкнутом пространстве. Быстро оценив свои шансы на успех в случае продолжения линии «Я тут взрослый, я тут главный!» как незначительные, я метнулась в роль «пострадавший товарищ по несчастью».
– Ой, ребята, – запричитала я, – да кто ж знал-то, что так выйдет? Да лифт же на четверых рассчитан, а вас тут, можно сказать, три с половиной человека было. Это с лифтом что-то не так, со всеми лифтами на этом корабле
