рублев»47.
Противоречивость заграничных командировок состояло в том, что конечный культурный смысл их был не столько в исполнении специальных заданий, сколько в расширении кругозора путешественника, в усвоении им «с одной практики» таких знаний и понятий, которые врывались в сознание путешественника попутно его движению, часто в не его сознательных исканиях. Совершенно верно, что «Пётр искал на Западе технике, а не цивилизации»48, но несомненно также и то, что с усвоением этой «технике» в Европейской обстановке в русскую среду проникло и «цивилизация», неразрывно связанная с «техникой» и пребыванием за границей. Драгоценный в этом отношении материал представляют собой дневники и путевые заметки таких выдающихся современников Петра I, как П. А. Толстой, князь Б. Куракин, граф А. А. Матвеев и др., которые показывают, как наивное внимание москвича всё сильнее и сильнее захватывается проявлениями западной цивилизации, как расширяется кругозор путешественника, как появляются у него запросы и требования, и мысль от наивного удивления перед «кориузитой» переходит к сопоставлениям виденного, к критическому суждению о своём и чужом. «Дневник» князя Куракина, начатый им 5 июня 1705 г., во время похода в Польшу, поражает в начале читателя скудостью переживаний автора: кроме заметок, что там то пообедали, а там то ночевали, по видимому ничего другого, достойного внимания не встречалось на пути Куракину; но вот в августе месяце того же года Куракин уже колесил по Западной Европе, направляясь в «Карзбат» лечиться от «скорбутики, или похондрии и меланхолии, и ближится к лепре, которая называется по словянски проказа»49. И читателя захватывает мир своеобразных, глубоких и интересных переживаний, занесённых путешественником на страницы дневника. Научные учреждения, политическое и судебное устройство, искусства, религия, нравы – всё это обращает внимание путешественника, обогащает его новыми впечатлениями и образами, которые, не заметного для него, расширяют его умственный горизонт, прививают новые понятия, вкусы и потребности.
«Видел в Берлине палаты короля прусскаго, – пишет Куракин о своем путешествии, – только еще не отделан, хотя но велик, только регулярно сделан, и фабрики архитектуры новой; и окончины в салесе стекла большия, утверждены в дереве. И позади дому того, который хочет быть квадратом – сад его и в нем фонтаны… Тут же в саду персона вырезана отца его из камня»50.
«Карзбат называется деревня, а не город, в котором уживают [употребляют] Теплицы, вод горячих сидеть и пить и лечиться от разных болезней… И при том поле сделан театрум, где играют тронтафль и иныя игры и карты так видел много, что столов больше пятидесять, и гораздо богата и хороша лавка при том, где пьют чекулад (шоколад), и чай и кофе, и лимонаты, и тут бывакт всякий сход
Письма и бумаги императора Петра Великаго. Том первый. (1688—1701). СПб, тип. Государственная, 1887, стр. 118.
Ключевский В. О. Исторические портреты. Под. В. А. Александров. Москва, Правда, 1990, стр. 167.
Архив князя Ф. А. Куракина. I. Под ред. И. И. Семевскаго, изд.-ред «Русской старины». СПб, тип. В. С. Балашева, 1890, стр. 272.
Там же, стр. 117.
