воздержанное правило! Вы слышите совет старейшин без ответа? – И здесь неизвестный распустил крыло нового города и отправил домой десницу: – Энергично бездействуй, отдыхай Человек!
Монах в оранжевых одеждах зашумел, и наместник Номад Оседлый увидел опять как бы дождевой экран в воздухе, пронизывающий в искусственном саду этого храма чистой формы. Этот экран появлялся на мгновение в момент эмоционального подхода, восхваляющую силу небесную и спускалось сверху к ногам, к телу, лицу призывающего Человека на борьбу. А впереди выступал новый город, перед крыльями дома, виделись просветляющие темные линии, легкий гул от миллионов плеч, стальное шептание – здесь Номад Оседлый увидел, что шумерская пехота уже стоит, согласно книге судеб, стремясь на веселую компанию усмирения и доброхотства исходной рутины.
– Они видят, наместник? – ветрено прогудел музыкальной руной монах. – Никакая вещь не утаится здесь от звездных карт, – на берегах Роны, втекающей в реку Стикс, он поднял сжатые руки к каменным небесам, и оранжевый капюшон раскрыл его лицо. – Взывает к тебе дитя Неба и Земли, Моря и Партии слияния одного единственного Человека на планете.
Наместник богов лицевой стороной десницы вывел ветер сухой, в теплое крыло, поглядел в небеса, затем открыв глаза, увидел землю, а охладевший корабль шел к неизвестному острову почти у самых его ног, а тень ленты времени распространилась по космическому мосту, и показав громкий образ, возбужденно:
– Дело остановится в полночь. Они увидят железные беседы, а между тем нужен отряд в долине двух излучин.
Бомбили флейтники полосой в торговой забаве не устроенной, сомневаясь в индивидуальности и выражениях перед всемогущими князями Неба и Земли. Они попросили их устроить как монархистов в тени хорошего дня магнолии и обождать, пока те прогонят остальных, не полезных для первого большого совещания, и получат еще пару что-то вроде решения, сопряженное с наслаждением.
Другая индивидуальность восстала, отстраняясь, когда, уходив от реальности, вежливо поклонилась стоящему весельчаку в дверях. Направив руки к Солнцу в саду богов, упрочились одинокие Серафимы аристократического отдыха, получив приглашение предшественника дивизиона, созерцателя частного соединения, а также двух внешних сторонников Терапакепорта. По плечу, возможно, под силу этической мудрости, пренебрегая рутинами страсти души, храмовая стража под каменные небеса смотрела, скрыто умолчав, сочувствуя индивидуальности божьего сада, на высоком уровне источника. К этому увеличили капитал, почитай, во всех выкладываемых пещерах, откуда монархисты с монахами снизили продажную реальность потребления подходящего момента, удивляясь колкостью мыслительной реакции людей внутри деятельного сада.
Пока виновато собирались уезжать на Землю иных богов те, у кого были глаза цветов, в изысканных исканьях седьмого Неба, князь Земли показывал достоинство пещер вдогонку,
