громко отхлебнув чай, уже серьезным тоном продолжил, – я с университетом договорился. Завтра несешь документы, сдаешь вступительные. Догонишь полгода, мозги есть.
– Что?! – растерялась Кира, от новости присев на табуретку, – ты серьезно? Я не вывезу. А как ты договорился? – тараторила, начиная краснеть от пристального взгляда Глеба. Только ему всегда удается ее обескуражить. До его появления, она вообще себя смущенной никогда не чувствовала. Не знала, что это возможно. Что мало на нее ублюдков слюни пускали?
– Значит слушай внимательно, – Глеб прочистил горло, когда она так смотрит у него в горле пересыхает, – ты ментом стать хочешь или нет?
– Не ментом, но очень хочу.
– Вот и не спорь, может и не ментом станешь. Как покажешь себя, – и не дав девушке задавать вопросов, дополнил, – делай что говорю. Там чел денег нам должен, часть обучения твоего оплатит. Остальное сама. С графиком разберешься, заочка все таки. Дело плевое с деканом все обсудишь. Илюха тебя на курсы боевые запишет, чтобы официально все было. Это для достижений нужно. И еще, – кашлянул, подавив усмешку от выраженного шока на лице девушки, – тир обязателен для посещений, с тренером тоже договорился. Спорить не советую я уже все оплатил. И мне глубоко плевать, что ты не примешь столь щедрого подарка. Выбора я тебе не даю.
– Ты же против, чтобы я в полицию работать шла! Тогда зачем помогаешь?
– высказалась, растягивая счастливую улыбку. Спорить не собиралась. Не знала почему он ей помогает, но точно выяснит. Пусть это будет первый опыт в сфере слежки и раскопки информации, – размышляла, желая одного, расцеловать этого мужчину. Интересно, он оттолкнет ее если поцелует? Страшно, поэтому потерпит до лучших времен.
– Я не против службы, но полиция не то место, которое поможет делать то, к чему стремишься. Как то один друг сказал, – Глеб скривился, словно от боли, но продолжил, – в полицию за помощью обратиться, то же самое, что молитву прочесть. Если помощь и получишь, то это станет чудом, – встал из-за стола, – собирайся, у нас тренировка через час.
Его слова настолько взбудоражили, что коленки затряслись.
– Друг?!
– Да, а что?
– Ничего, – Кира грустно улыбнулась, – так мама о полиции говорила.
– Вот видишь, многие так считают. Поторапливайся, мелочь.
– Я постараюсь, – кивнула, и убрав со стола принялась мыть посуду.
Откуда он вообще может знать, к чему она стремится? Она и сама не понимает. Можно было подумать, что есть желание помогать людям. Раз так мечтает работать в органах. Но если быть откровенной, ей плевать на других. Но все же было не плевать, что такие как Севырин и сутенеры местные, могут испортить еще не одну жизнь. Как испортили ее, подсадив мать на наркоту. Значит не плевать на людей получается? Или это своего рода месть? Кира подумывала, что это и правда месть в ней проснулась. Невозможно винить в ее судьбе кого-то одного. Виноватых много, но если бы не такие как Севырин, все возможно сложилось иначе.
