член самостоятельно. – Я сейчас. Ты такая красивая, поверь мне, так тебя хочу!
Но у него тоже ничего не получалось. Попытавшись еще немного, он бросил это безнадежное занятие, стянул презерватив и выбросил в корзину.
– Давай сделаю тебе приятно, – предложил он и, не дожидаясь ответа, встал на колени перед столом, раздвинул мои ноги шире, отвел в сторону полоску трусиков и приник губами к моему клитору. Я положила руку ему на голову и время от времени вежливо постанывала, когда чувствовала, что он особенно усердно работает языком. Мне было совершенно никак.
Он то выпрямлялся, пытаясь вновь воскресить своего бойца судорожными движениями, то вновь начинал вылизывать меня между ног, принимая стоны как поощрение. И только приговаривал:
– Ты такая вкусная там, я так тебя хочу… Сейчас все будет, все будет, просто переволновался!
Хотелось плакать от обиды. Столько себя переламывать, унижаться – и даже потрахаться с кем попало не получилось.
А Инночка еще говорит, что на Артеме свет клином не сошелся…
Так выходит, что сошелся!
10. Кофейня и Пашка
Каждое утро я встаю на час раньше родителей. Пробираюсь тихонько в ванную, чищу зубы, принимаю душ, крашу глаза, и обычно времени на завтрак уже не остается. Хватаю что-нибудь из холодильника, если есть – сыр для бутерброда или йогурт. Часто потом попадает от мамы за то, что не спросила, можно ли, а она сама собиралась этим позавтракать. Но возвращаюсь я обычно поздно, когда она уже спит, и спросить не могу.
Если бы я лучше училась в последний школьный год или послушалась родителей, которые хотели, чтобы я стала экономистом, мне бы не пришлось пять дней из семи вставать в несусветную рань и возвращаться почти в полночь. Но я хотела поступать только на журфак. Мама сказала – сама плати за свои придури, если на бюджет не поступишь.
На бюджет не прошла. Думала, она сжалится, все-таки я поступила на дневное, да и факультет не самый плохой. Но она сказала, что за свои решения я должна расплачиваться самостоятельно, так же, как их принимала. На экономиста – пожалуйста, заплатим. На журналистику – мудохайся сама.
Найти работу, на которую взяли бы едва семнадцатилетнюю студентку дневного с зарплатой достаточной, чтобы это дневное оплачивать, конечно, не удалось. Учиться на вечернем было дешевле, и оставалось больше времени на работу. Правда, поначалу была совсем беда: приходилось хвататься за любой заработок, и я моталась то курьером, попутно раздавая листовки, то расшифровывала диктофонные записи, то заполняла базы данных однотипными описаниями товаров.
К тому же оплачивать институт пришлось сразу на год вперед, а такой суммы у меня, конечно, не было. Кредит, разумеется, никто мне не дал. Родители напомнили про ответственность за свои решения. Пришлось идти на поклон к единственному известному мне человеку, у которого можно было занять эту сумму, – маминому брату. Человек он неприятный, и всегда
