это не ты писал.
Обычно книжки о детстве это – выдумки взрослых о детстве. А на самом деле? Самое раннее воспоминание это – тазик, в котором Колокольчикова купала мама. Хорошо помнил очертания отколовшегося кусочка белой эмали на краю тазика и плававшую в нем пластмассовую утку с облезшей краской.
Потом – выцветший тканый коврик с тремя богатырями над его деревянной кроватью на колесиках. Маленький Колокольчиков раскачивал кровать, выталкивал на середину комнаты и катался на ней взад-вперед к возмущению/восхищению родителей.
У Колокольчиковых была комната в коммунальной квартире четырехэтажного дома в подмосковном железнодорожном поселке. В квартире жили три семьи – у каждой по комнате. Кухня, ванная и уборная – общие. Другие жили в бараках и даже в отцепленных вагонах, стоявших на запасных путях в депо за железной дорогой. В поселке была конюшня, где стояла унылая лошадь и приятно пахло сеном.
По утрам Колокольчиков выходил через кухню на балкон. Воздух был прохладно-свежим, солнце – празднично-ярким. Он стоял, положив руки на каменные перила, и смотрел на проезжавшие электрички. Пассажиры сидели на полу в дверях с болтающимися створками, свесив вниз ноги, и даже на крышах вагонов – предтечи нынешних зацеперов. Было весело.
Смутно помнилось, как, гуляя по вечерам с мамой около дома, собирал в мокрой траве маленьких лягушек и складывал их в кузов игрушечного железного грузовика. Потом бежал по асфальтированной дорожке, с грохотом волоча за собой грузовик на веревке, а испуганные лягушки с кваканьем прыгали в разные стороны, приводя Колокольчикова в неописуемый восторг.
Иногда по поселку проезжал цыган-тряпичник на запряженной лошадью телеге. Ребята тащили из дома старую одежду или посуду, а он взамен доставал из деревянного ящика на замке леденцовые петушки на палочке или разноцветные мячики на резинке. Все мечтали об оловянном пугаче, громко стрелявшем пороховыми пробками, однако его можно было получить только за деньги.
В местном магазине продавались две шоколадки – дорогая «Миньон» и подешевле «Соевый с арахисом». Колокольчиков предпочитал «Соевый», потому что «Миньон» была горькой. Чаще всего, однако, обходился купленным в аптеке гематогеном. Понятно, не было денег.
А еще в аптеке покупали песочные часы. Выходили на улицу и становились кругом. Один из ребят осторожно брал клепсидру за верхнюю часть и разжимал пальцы над асфальтом. Предмет падал вертикально, при ударе об асфальт хрупкое стекло рассыпалось, а верхняя и нижняя деревянные крышки складывались вместе и оставались лежать на небольшой горке мелкого стеклянного песка. Все завороженно смотрели, пытаясь, видимо, найти в загадочном зрелище некий смысл. Потом молча шли дальше, ничуть не жалея о потраченных деньгах.
Дома ели картофельный суп, гречневую кашу, «хрущевские» котлеты с хрустящей корочкой по 60 копеек за десяток. На 1 мая или 7 ноября на столе появлялись селедка с луком и подсолнечным маслом, винегрет из свеклы с солеными огурцами, вино и водка. А мама душилась «Красной Москвой», тяжелый запах которой нос Колокольчикова запомнил
