за пол дня, так как двое наотрез отказались оставаться с горняками. Сын мельника – из которого обещали сделать заправского искателя горных богатств. У него видите ли боязнь тесноты, ему простор нужен, а в шахтах у него нервные припадки будут, короче паренек наотрез отказался камень долбать и пообещался, что готов хоть кабанов руками учится ловить, лишь бы к нам в деревню, чтоб на воздухе.
И вместе с ним в позу встала помощница знахарки Ляна – мол я из камней лечебных отваров делать не умею, а кашеварить да порты штопать им и без меня есть кому. Вам же знахарка нужнее, а она уже все-все почти умеет, да и травы в лесах говорят силу большую имеют супротив луговых.
Утром кузнечных дел мастера, выдали охотникам увесистую сумку с наконечниками для стрел. Наслышаны мол они про то, что ворги твари толстошкурые, а мы такие наконечники для императорских лучников делали, они кольчугу навылет бьют.
Наконечники и впрямь от охотничьих сильно отличались. Наши широкие, чтоб крови поболее со зверя выпустить, он так и уйти далеко не уйдет, и страдать долго не будет. Эти же длинные и узкие как долото, четырехгранные с дыркой посредине, под закладку яда в наконечник. Обещали наделать еще, если понравятся, а понравиться должны наверняка.
– Только птицы приносите, а то мне старыми зубами вашу лосятину да кабанину тяжко уже – бурчал старый кузнец – и это, шкуру бы этого бронированного зверя, чую меха с нее для горна загляденье будут…
Потом двинулись по стене в родную деревню, как ни странно, Ляна бежала как молодая газель, а останавливаться приходилось только, чтобы дать передышку, начинающему хрипеть через пол часа бега Панасу.
– Как вы… Без остановки… Хотя как вы понятно, всю жизнь по лесу, но ты то Ляна как? – задыхаясь на очередном привале возмущался паренек. Лежащий на плече язык он уже втянул, но воздух все еще вырывался из носа со свистами, а от промокшей серой рубахи шел пар.
– А мне привычно, знахарка за травами отправляла, а те на дальних полянах растут. Вот и добиралась туда бегом, чтоб засветло успеть и в лесу не ночевать. – Отвечала девчушка, сидя краю обрыва и любуясь громадами морских волн, которых раньше никогда не видела.
До Браконьерской деревни добрались, когда солнце неуклонно катилось к макушкам бескрайнего дикого леса. Новых постояльцев быстро расселили, Панаса взял на постой старший охотник, являвшийся главой деревни. Годы брали свое и он все больше предпочитал мастерить стрелы с капканами, изготавливать луки и заниматься ремонтом снаряжения, нежели бегать с молодыми по лесу. А сын погибшего мельника, судя по развитой мускулатуре и мозолистым рукам, к этому делу привыкши, значит будет неплохой помощник – лук поди не сложнее мельницы устроен. Ляну, после рассказа о чудо средстве, определили к жене одного из охотников, которая знала пару лечебных травок и, посему, занималась в деревне врачеванием всяких хворей.
Спустя
