сильно затрудняли движение, а кричать в такой толпе было бесполезно.
Когда девушка отворила тяжелую дверь храма, в лицо пахнуло морозной прохладой, голова закружилась от хлынувшего в мозг кислорода. Слава богу, свежий воздух! Она стянула с головы шарф и осмотрелась. Народу у церкви собралось еще больше прежнего, очередь тянулась длинной змеей в жилые кварталы, и не было видно ей конца.
Она села в машину и закурила, необходимо было успокоиться и взять себя в руки, сигарета только мешала. Черт! Третьякова выбросила вонючий окурок в окно и стала рыться в сумочке. Этот необъемный серый баул едва можно было назвать сумочкой, но зато в ней очень многое умещалось, она нашла наконец салфетку с номером телефона Адовцева.
Он ответил не сразу. Наталья тут же ринулась в атаку:
– Зачем вам мой брат, черт вас дери?!
– Наталья, и вам добрый день! Я сам вас найду. И избавьтесь от фотографий, неразумно возить их с собой.
Наталья нервно вжалась в кресло.
– Не волнуйтесь, о фотографиях никто не знает и не узнает, если будете умницей, – добавил агент приятным голосом.
Гудки мерзко застучали в висках. Этот Адовцев ее достал! Откуда ему известно про фотографии, за ней следят? Мобильный вновь зазвонил, она схватила телефон, надеясь услышать Павла.
– Это я, – Петр говорил шепотом, – в общем, получил инструкции никому не говорить, но тебе это должно быть интересно, дуй в перинатальный центр. Мне привезли новых людей, они очень странные, как и те, с проруби.
Наталья устало закрыла глаза. Если жертвы такие же, как с проруби, без помощи не обойтись. Есть один человек, который может помочь, пожалуй, перед перинатальным центром стоит его навестить. Именно ему Наталья собиралась звонить прошлой ночью.
Спустя час Третьякова подъехала к большой «сталинке». Фонари струящимся светом отталкивали мелкие снежинки, которые вихрем падали к ногам, в город пришла оттепель.
Она подбежала к подъезду и высвободила руку из вязаной варежки, набрала код на металлической панели домофона. Минуту спустя ей ответил мягкий женский голос:
– Кто за дверью?
– Мария Валентиновна, это Наташа Третьякова.
В динамике послышалось шумное дыхание.
– Наташенька, очень рада, дорогая! А Сонечки нет, она уехала за границу.
– Знаю, Мария Валентиновна. Я к вам, если позволите.
Соня Величкина была ближайшей подругой Натальи. Они вместе учились в Высшей следственной школе, сблизились на практике после первого курса, а потом и в общежитии поселились вместе. Со временем Наташа с Соней стали дружны, будто родные сестры.
Величкина часто приглашала подругу в гости к бабушке на длинные чаепития с овсяным печеньем и непременными играми в преферанс и покер после. Если вначале голову Натальи и занимали вопросы, отчего Соня снимает комнату в общежитии, а не живет
