настолько плохо?
В голове я уже проклинала себя за то, что успела с ним подружиться. Поймав с поличным, он читал меня, как открытую книгу. Всему виной моя дурацкая привычка превращать начальников-мужчин в закадычных друзей. Фак.
– Все плохо, для того чтобы стало хорошо.
Я наконец-то вернула присутствие духа, реанимировала остроумие с красноречием и завершила своей коронной улыбкой. Хотя нет, не совсем. В улыбку добавилась боль, неприкрытая, правдивая боль, и закадычное взаимопонимание с первым человеком, узнавшим о моем разводе.
Я надеялась, что Глен поступит так, как поступают большинство людей, когда узнают о проблемах других людей, чужих. Посочувствует для приличия, а потом отстанет и никогда больше не будет касаться этой темы. Мне не хотелось, чтобы меня жалели. Я все еще стыдилась происходящего. Мне казалось, что люди, знакомые и незнакомые, начнут показывать на меня пальцем и говорить: «Вот лузерша, такой брак профукала».
Но Глен не отставал. Теперь он совсем иначе интересовался моими делами и моим настроением. Низкорослый, добродушный и мягкий, он хотел хоть как-то меня поддержать. Я начала делиться с ним новостями. В общем, без конкретики. Я сетовала на неблагоприятные условия рынка недвижимости, говорила, что больше так жить не могу и что надо съезжать. Я могла провести целый час у него в кабинете, рассуждая об отношениях, о любви. Мне было комфортно, ведь я не разглашала никакой конфиденциальной информации. Но мне становилось чуточку легче оттого, что я делилась своей болью с другим человеком. Я никогда ни с кем не говорила о своих проблемах в семье. Сор из избы не выносят. Но изба горела, и я задыхалась от угарного газа.
…Одеяло пришлось кстати. В подвале было прохладно, а в сердце царила ядерная зима.
– Спасибо, – поблагодарила я, выдавив из себя улыбку.
– Тебе пригодится, – сказал Глен и ретировался к себе в кабинет.
Иногда книги нас находят. Это правда. Если в ней содержится хоть одна страница, которая предназначена тебе, то книга непременно тебя найдет. И будет назойливо лезть в руки, пока ты ее не откроешь и не начнешь ее читать.
За год до моей личной катастрофы в мире вышел бестселлер «Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо». Надо отдать должное гению маркетинга – сложно не заметить книгу с таким запоминающимся названием и обложкой ярко-оранжевого цвета. Но читать я ее не собиралась. Мало ли что напишут на обложке.
Ею заинтересовался мой муж, переживающий свой собственный кризис и тщетно стремящийся впасть в состояние здорового пофигизма. Как я уже говорила, в нашей новой квартире ни один из нас не был счастлив и дня.
Книга попадалась ему на глаза постоянно, в книжных лавках, в руках прохожих. Казалось, весь город постигал тонкое искусство жить счастливо, забив на все.
Муж книгу купил. Прочел первую главу и отложил. Не пошло. Забыл книгу на шезлонге, под проливным дождем. Книга промокла от корки до корки. Жирные черные буквы поползли по оранжевой
