другой отдел). Книгу напечатали, хотя и под псевдонимом, и просили приносить еще, как появится. В авторы бестселлеров Лена так и не выбилась, хотя до сих пор прилежно выдает на-гора по роману в год. Увы, тиражи невелики, и гонорары составляют ничтожно малые суммы, но держать в руках собственную книгу, пахнущую типографской краской, – это ни с чем не сравнимый кайф! В тусовке ее книги читают и обсуждают, и Алекс, напустив на себя отстраненно-таинственный вид, любил иногда ввернуть что-нибудь эдакое про тонкости издательского процесса и сложности книжного бизнеса, загибающегося от засилья Интернета.
Потом, много позже, Лена часто думала: в какой момент все пошло не так? Когда между нами пролегла та первая трещина – маленькая, почти незаметная! – что теперь превратилась в непреодолимую бездонную пропасть?
Может быть, это началось, когда ее повысили на работе, сделав руководителем группы? Переговоры с авторами, художниками, внештатными сотрудниками, договоры, отчеты для начальства стали занимать кучу времени, так, что поначалу она возвращалась почти без сил, а в выходные ей хотелось только одного – как следует выспаться. О том, чтобы ехать в лес на очередную реконструкторскую тусовку, и речи быть не могло!
Или это случилось позже, когда денег стало хватать не только на повседневные расходы, но и на некоторые скромные радости – например, отдых в Турции или Греции, или машину в кредит? Обнаружив, что даже простенький трехзвездный отельчик у теплого моря привлекает ее значительно больше, чем сырой и промозглый подмосковный лес, полный комаров, Лена поначалу чувствовала себя несколько смущенной и даже виноватой. Алекс регулярно подкалывал ее за «буржуазные замашки» – иногда беззлобно, иногда более ехидно и остро, но Лена ничего не могла с собой поделать – хотелось уюта, стабильности, комфортной упорядоченной жизни… Чтобы фэнтези было только в книгах (ну, может, еще в кино!).
Или это случилось, когда она забеременела?
Вспомнив о том, что случилось с ней два года назад, Лена невольно всхлипнула. Поначалу она сама не очень-то задумывалась о детях – хотелось, что называется, «пожить для себя», состояться как профессионал, попутешествовать, в конце концов… К тому же Алекс только морщился, как от зубной боли, когда видел бегающих и орущих чьих-то отпрысков, которых презрительно именовал «спиногрызами». Представить его в роли заботливого папаши было трудно, хотя некоторые из друзей-реконструкторов давно уже обзавелись семьями. Но время шло, Лена привычно поддакивала мужу, а сама все чаще ловила себя на том, как заглядывает в чужие коляски и застывает у витрин магазинов с детскими вещами.
Все чаще она заговаривала с Алексом о том, что ей уже скоро тридцать и пора бы подумать о детях, но он, по обыкновению, лишь беззаботно отмахивался или приводил массу логичных и убедительных доводов, что сейчас это никак невозможно, очень неподходящий момент, но, может быть, потом, когда-нибудь… Последним,
