окинула Агнесу вопросительным и одновременно слегка презрительным взглядом:– Мы церкви не подаем и вообще какая наглость, являться к людям так поздно!
– Я не за подаянием, мне нужно поговорить с…
– Лизхен, кто там! – раздался мужской голос и на пороге появился хозяин. Ему было около тридцати, небольшие залысины по бокам выдавали раньше времени прорисовывающуюся плешь.
– Здравствуйте, вы Георг? Мне нужно с вами поговорить.
Когда Агнеса объяснила, кто она и зачем она приехала, Георг Розенблюм надел на нос очки, закутался в теплый халат поверх пижамы и уселся в мягкое удобное кресло напротив севшей на такой же мягкий, как и кресло, диван Агнесы.
– Я вас слушаю.
– Скажите, это вы привезли икону Петра и Павла в церковь отца Вениамина?
– Да, я. А что-то не так с картиной?
– Нет-нет, с картиной все в порядке. Просто…, – Агнеса тщательно подбирала слова, – видите ли, отец Вениамин несколько дней тому назад пропал при загадочных обстоятельствах. Полиция и я…, и все мы с ног сбились, разыскивая его. Поймите, он не тот человек, чтобы исчезнуть, никого не предупредив. Он очень ответственный и добросовестный человек, он не мог так просто оставить свой приход, своих прихожан, свои дела в конце концов.
– Я вас понимаю, но чем я могу вам помочь? Ведь я его совсем не знал и понятия не имею, где он может быть.
– Понимаете, у меня есть предположение, что это как-то связано с вашей картиной.
Мужчина вскинул брови, выразив на лице неподдельное, как показалось Агнесе, удивление.
– А при чем тут картина? Конечно, она имеет определенную ценность для любителей церковной живописи, но не такую уж и большую, чтобы из-за нее похищать или убивать кого-бы то ни было.
– Расскажите все, что вы знаете о картине, ее историю возникновения в доме вашего дяди, может быть.
– Ну, со слов дяди, он приобрел ее лет двадцать пять назад, она была в плохом состоянии и он отдал ее на реставрацию. До самой его смерти она висела в библиотеке. Это все, что я знаю. В последнее время я редко навещал дядю, к сожалению. Если бы я о нем немного больше заботился, может быть он мне отписал бы свою усадьбу, а так только крохи, чтобы не умереть с голоду. Но я не в претензии, у меня есть специальность, которая меня прокомит. Так что, воровать иконы и похищать людей мне нет необходимости.
И, заметив немой вопрос в глазах Агнесы, он добавил:
– У меня салон ритуальных услуг.
В этот момент что-то зашелестело за дверью и стихло. В комнате они были одни, не то жена, не то подруга Георга, видимо, давно была у себя в постели.
– Это кот скребет в дверь, чтобы его впустили. Не обращайте внимания!.. А вы знаете, мой дядя имел скверный характер. Лет десят назад он сказал мне, что икону я получу в наследство и чтобы я берег ее «как зеницу ока». А потом, видимо, завещание переписал и отписал икону
