самолюбие недоучки и любителя порнографии, стократ помноженное на непроходимое невежество и бескультурье – вот что выглядывает из каждой строчки, вышедшей из-под пера Иосифа Бродского.
…болтливое, худое ремесло,
в любой воде плещи, мое весло…
Вот как сам Бродский изложил свое поэтическое “кредо”. Бродский принципиально не хотел трудиться ни для себя, ни тем более для народа. В стихах и прозе он поливал грязью и поносил все советское только потому, что в нашей стране надо трудиться, создавать то, что нужно и полезно народу, будь то металл, хлеб или стихи.
В минуту откровенности он как-то очень точно написал о себе: “Мое субъективное восприятие атрофировалось до стадии хамства”.
Это было написано в те дни, когда Бродский поставлял в военкомат подложные справки, не желая идти служить в Советскую Армию.
“А люблю я родину чужую!” – восклицает блудослов Бродский в одном из своих пошлых стишков.
– Будущие поколения с должным благоговением оценят меня! – театрально воскликнул трутень на суде.
Дружным хохотом встретили присутствующие эти слова “непризнанного гения”…
С 1956 года он переменил 13 мест работы. Где работал неделю, где месяц, а последние годы он вообще не трудился, поощряемый подонствующими приятелями, многие из которых докатились до прямой антисоветской деятельности. Вместе с ними катился и тунеядец Бродский.
Правильную, точную оценку его тлетворной деятельности дали на суде писатель Е. Воеводин, заведующая кафедрой Высшего художественного училища им. В. И. Мухиной Р. Ромашова, начальник Дома обороны И. Смирнов, заместитель директора Эрмитажа П. Логунов, трубоукладчик УНР-20 П. Денисов, общественный обвинитель – председатель штаба народной дружины Дзержинского района Ф. Сорокин и другие.
Постановление суда было встречено горячими аплодисментами людей с честными рабочими руками».
Всё же организаторы «дела Бродского» были не совсем уверены в своих силах, если ненависть взвинчивалась до такого истерического и пародийного уровня. Несмотря на армию и флот, они боялись Бродского и того культурного движения, которое он в их сознании символизировал.
Было бы неверно сказать, что исход процесса, несмотря на свою подавляющую тягостность, деморализовал нас. Происшедшее объединило – правда, ненадолго – самых разных людей в нашем поколении. И через несколько дней после суда появился следующий документ:
«В Комиссию
по работе с молодыми авторами
при Ленинградском отделении
Союза советских писателей
Уважаемые товарищи!
В Ленинграде работает большое число молодых прозаиков, поэтов, переводчиков и критиков, которые, не являясь членами Союза писателей, уже несколько лет серьезно
