чем позор перед великой Ашдот?
Ведьмы-блюстительницы в дальнем конце коридора наблюдали за ней, и Рраска уже явственно ощущала на себе их подозрительные взгляды. Вновь в душе всколыхнулся мерзкий шепоток страха, который она усилием воли заставила умолкнуть. Стараясь отвлечься от шевелящихся картин на стенах, Рраска направилась к госпоже.
«Кто-то поплатится головой за такие шутки!» – поклялась про себя Рраска. Злость убила весь страх в ее душе, и напускная уверенность ведьмы сменилась настоящей.
– Повелительница ждет меня! – надменно произнесла Рраска, остановившись перед стражницами.
– Великая Ашдот примет тебя, Рраска! – свирепо сказала старшая блюстительница, и навершие посоха предупреждающе блеснуло, отразившись в ее черных бездонных глазах.
Блюстительницы как по команде расступились, пропуская фурию в покои Верховной ведьмы. Одна из створок бесшумно приоткрылась, и Рраска оказалась внутри. Здесь словно начинался другой мир. Все в этом помещении было призвано принизить любого вошедшего, кем бы он ни был. Пусть ты друг – знай свое место, а если враг – то зри, с кем связался! Даже яростная и сильная Рраска, любимица владычицы, здесь начинала казаться себе маленькой нашкодившей девочкой. Но слава Улану, это ощущение быстро проходило, оставляя за собой лишь уважительное признание чужой силы.
Зал за конусообразными дверями невероятно раздавалось вширь и в высоту, превращаясь в огромную пещеру. Потолок терялся во мраке – стеклянные шары, с заключенными в них сияющими пикси, были не в состоянии осветить все пространство, уходящее ввысь. Маленькие феи – память из Сомгира – пожалуй, и так слишком быстро дохли, даже работая не в полную силу. Во всем остальном оплоте ведьмы использовали обычные факелы – для пленников, или магические – сконы – для себя. Но Ашдот испытывала слабость к освещению, даваемому именно мерцанием нежных крылышек пикси. Какие глубокие душевные струны затрагивали эти феи в душе владычицы оплота, какие воспоминания воскрешали в ее душе? Никто никогда не отваживался спросить об этом.
На расстоянии пятидесяти шагов от входа располагался трон Верховной ведьмы, который она по праву занимала уже второе столетие. Трон был покрыт мехом Белого тигра – владычица была уже не молода, и ее зад требовал мягкого обхождения. А еще эта шкура служила постоянным напоминанием о том, кого в молодости Ашдот смогла одолеть. Оскаленная голова тигра венчала спинку трона, и издалека могло показаться, что она опускается на сидящую ведьму подобно своеобразной короне. Два изумруда, вставленные в глазницы мертвого зверя, мерцали в неверном свете пиксиевых шаров.
Из ноздрей Рраски шел пар. Здесь всегда было холодно – это был непременный атрибут присутствия Верховной ведьмы. Пожалуй, феи так быстро дохли еще и из-за этого.
Стеклянных фонарей с пикси внутри было всего
