на этот вопрос он был не в состоянии. Как же он решился пригласить её на дачу, куда не допускал никого, за исключением супругов Хлебосоловых, имевших, впрочем, свою дачу неподалёку.
За завтраком Коптев вдруг подумал, что через какой-нибудь час Лера уедет и он останется один. А одиночество теперь ему было бы в тягость. Опять-таки почему – он не знал. Он хотел ещё и ещё раз смотреть в её зеленовато-серые глаза, менявшие свой цвет в зависимости от падавшего на них света. Днём они сверкали изумрудами, а впотьмах становились тёмными, почти что чёрными. Но всё-таки что будет дальше? Впрочем, что будет, то и будет, решил.
Коптев не имел привычки брать дела на дом. Неизменно отписывал их (оглашая приговор он обычно зачитывал лишь его резолютивную часть) в своём рабочем кабинете, засиживаясь порой до ночи, а иногда не покидал кабинета и всю ночь, если поджимали сроки. Но брать дела на дом – на это он наложил строгое табу. Однако нет правил без исключения. И нынче было одно из таких исключений.
Не само дело заинтересовало Коптева, оно было достаточно простое, тратить на него благословенные отпускные дни он бы не посмел. Внимание его привлёк тот азарт, с каким один из его коллег, а именно Владимир Сергеевич Гомазков, стремился заполучить это дело себе.
Гомазков – личность мутная. Ходили слухи и не беспочвенные, что он не чист на руку. И хотя за эту руку его пока никто не поймал, дыма без огня не бывает. И сквозь дым этот, стелившийся по зданию суда, по кабинетам судей, отчётливо просматривалась и почти двухсотметровый пентхаус в центре Москвы, и трёхэтажный загородный дом в ближайшем Подмосковье с бассейном и подземным гаражом, где помещались и машина самого Гомазкова, и его жены, и сына-студента, причём машины всё не из дешёвых. Конечно, судьи получают неплохую зарплату, но не настолько.
Но не это возбуждало неприязнь Коптева к Гомазкову. Если всё, о чём судачили, имело место быть, то рано или поздно его проделками заинтересуются, обычно такие люди со временем теряют чувство реальности. Возмущал Коптева низкий профессиональный уровень своего коллеги, ужасающая его некомпетентность. Ни у кого другого, как у Гомазкова, не было столько отмёнённых вышестоящими инстанциями приговоров. Для Коптева, профессионала высокого класса, судьи справедливого и действительно независимого, это было неприемлемо. Отсюда и его отношение к таким, как Гомазков, которое он и не скрывал. И тем любопытнее было понять, какую выгоду для себя нащупал этот Гомазков в деле о мошенничестве? С кого из его фигурантов его он намеривался поиметь мзду? И что должен был дать взамен?
Конечно, все тома этого довольно объёмного дела он и не подумал тащить домой, взял лишь обвинительное заключение, в чтение которого и погрузился.
…Двое участковых уполномоченных ОВД района, получив информацию об обнаружении в квартире трупа её хозяина, гражданина Муратова, человека пожилого, прибыли на место события. Удостоверившись в том, что это смерть – не насильственная и узнав, что у покойного нет близких родственников, приняли решение воспользоваться в личных корыстных интересах данным обстоятельством путём, как было написано в обвинительном заключении, «совершения мошенничества в особо крупном
