эпизод. Древо жизни долго искал: мучился, нервничал, страдал, когда по лесу петлял, не мог подходящего найти.
«Должно быть три ствола, – рассуждал я. – Растительный, животный и духовный».
В конце концов допёр. Осенило меня: Само древо является растительным Миром, животный – её суки, а ствол ведёт к духовному, и, срезав берёзовую ветку, прибил её в изголовке, она и стала моим древом жизни.
Восьмой эпизод. За один день бегло по книгам, освежив в памяти все религии этого Мира, схватился за голову: «О Боже! Как я разберусь во всём этом?!» А сел за стол, всё пошло как по нотам.
Девятый эпизод. Религию за три недели столкнул в овраг, а над русскими князьями бился два месяца!
Запутался совсем! Отчаялся. Хотел забросить. Отступить. Тему пропустить. Не излагать!
Но я парень упрямый, не было труда, с которым бы я не справился. Неужто и в этой головоломке не разберусь?!
Думал я, голову теребя. И разобрался! Решил историю Руси бегло повторить. И тут осенило меня! Стал рассматривать тему, с позиции национальности главных действующих лиц, и всё встало на свои места!
Десятый эпизод. Следующая загвоздка. Всех участников тех лет, вошедших в историю, нет смысла разбирать, слишком долго, и напутано, придётся объяснять. О тех временах, много, излишне подробно, и без меня написано! Решил выделить основных, влиявших на ход её развития.
Вот, пожалуй, и всё по работе, но запомнились моменты, такие как: встреча с лосем, нос к носу; кабаном; лисой; тетеревами, ночующими в снегу и на токовище; с браконьерами, как сам попал в капкан; ловил руками карасей и прочие мои наблюдения за животным миром, которые запомнились очень. Трясогузки, дятлы, кукушонок, змеи и ежи, ласточки и стрижи, волчата – сеголетки, куропатки, белки, куницы, хорьки, мышь – песчанка …
За эти годы, я полностью слился с природой, жил по биологическим часам и научился определять погоду. В основном, в моём творчестве и отшельничестве, радостных дней не было, всё обыденно: серо, блекло, грустно, скучно, одиноко – не интересно. Порой, я говорил сам с собой, и песни до одури орал! За эти 12 зим, вагон дров сжёг. Ножовкой, сделанной из двуручной пилы, деревья валил и на горбу носил, на чурбаки пилил, колол, сушил и складывал под навес, хорошо, что рядом был лес. Из него и валежник тягал, все закоулки им забивал, всё шло в дело, что горело. Изба мала, но, чтобы её обогреть, дров требовалась тьма! Одна зима особенно была жестокой, мороз всю зиму трещал, с середины ноября до 20 апреля не отпускал, держал температуру от -20 до -41, и приходилось два раза в сутки топить. А когда за -35, целый день дрова в печь пихать, но толку мало, тепло улетало, его, как и не бывало! Температура выше +15 не поднималась. Всё равно писал, мёрз, мучился, страдал, светлых тёплых дней ждал и, когда день равнялся с ночью, встречал свой Новый год. Накануне наводил порядок в доме: пыль гонял, полы мыл, чистил, скоблил, подчищал в рукописях «хвосты», старался очередную тему закончить и стол освободить.
В этот день, с утра,
