Софи… и всех наших деток… Такое может быть случайным? Хотя бы кто-то выжил! Нет… Я знаю всё: государь в нём умирает, и это повод всем озлиться. Наивные мальчишки, играющие в революцию, – они думают, что лорды дадут им шанс! Они давно поставили на Никки, и Россия снова в тупике, откуда путь только на кладбище.
Она зябко поводит плечами, кутается в шаль, отходит от окна и падает в кресло.
– Я знаю всё. Пока жива – им не убить его. Мы тоже хитростью не обделены. Но сердце! Мое сердце! Оно не умеет каменеть и при дворе пустом и праздном разрывается от правды.
Кто-то вошел, и она, думая, что это прислуга, делает знак удалиться.
Но в комнату вошел император Александр I, он делает несколько нетвердых шагов и замирает:
– Лизхен, дорогая, не вижу вас… Спешил к вам, но Голицын вновь перехватил. Однако пусть подождет с имперскими идеями.
Она сделала попытку встать, но он молодецки подбежал и припал к креслам, и минуту висела тишина.
– Какой контраст, милая! Там круговерть забавная и мелкая, а здесь к нам в окна смотрит вся держава сразу, и мы храним ее от свистопляски. Ох, умеет же maman устроить праздник из ничего…
– Не только праздник… Но и судьбы наши промеж танцами решить.
Александр слегка отпрянул и встал.
– Не надо желчи, милая…
– Это не желчь, это прозрение. – Елизавета абсолютно неподвижна в своем кресле, и голос ее слабый, певучий будто падает откуда-то сверху. – Она впредь вас решила, что трон для Никки более подходит. Да, мы увлеклись сторонними делами, несчастливы в судьбе. Но причина это или… следствие? Если мы немедля не подумаем о нас… Она сделает это за нас.
Александр с удивлением всматривается в жену, прохаживается и вновь смотрит со всё бо́льшим интересом и радостью… Потом присаживается в кресло рядом.
– Вы еще больше хорошеете, Lise, когда так смело говорите… Давайте подумаем! Увы, я недостоин своей принцессы и вас России не открыл. Оберегал от политики и всё дальше уходил… А вы всех ближе к истине, ко мне! Петра Великого виды крови в детстве сделали жестоким, меня же… смерть отца жестокая принудила искать спасенья от обмана – в самообмане и перемене лиц…
– Вы приближаете пустышек государь! Превознося ваши достоинства, они прикрылись вами от народного укора, не умея быть полезными России.
– Не мной, а троном, который чужд мне изначально. Россией правит провиденье, мне оставляя бегать с фонарем – как перед каретой, пущенной по склону. Мы замешаны в крови… и трон нам не дается! Это как во сне: вот плод во всей красе, но съесть его не получается.
Елизавета закрыла лицо ладонями и ахнула слабо, жалко.
– Во сне?! Бал – быль, а Россия – сон… Сон убивает реальнее ножа. Проснемся мы или умрем? Унять врагов и править самому, став на закон! И кровь отца к тому взывает. Спешите! Те, кто замарал нас в кровь, опять соблазны сеют. Или она была напрасной,
