направлении. Теперь мы почти сомкнулись с 21-м корпусом. Наша 3-я дивизия была теперь в непосредственной с ним связи, так что три кавалерийских дивизии: Сводная (генерала А. Драгомирова), 7-я и 9-я теперь уже не имели как бы места на флангах, ибо они исчезли, получился сплошной и колоссальный фронт пехоты.
Узнали мы еще, что части 44-й и 69-й дивизий разбили накануне около дивизии противника у Лащова. Опять Лащов – злосчастное для австрийцев место: второй раз они терпят здесь крупное поражение. Снова взято у них много пленных и около 30 орудий.
Вот почему перед нашим фронтом противник столь поспешно уходил: 21-й корпус грозил ему почти с тыла, поражение его у Лащова совершенно открывало к тому путь. Но ввиду нашего подхода 21-й корпус после Лащова круто повернул на юго-запад и в дальнейшем шел в связи с нами, так как задача, для которой он выдвигался сюда, отпала: ни в каком содействии войск 3-й армии 5-я армия не нуждалась.
Сообщил нам еще полковник Приходькин, что их дивизия, действуя в районе Долгобычев – Вареиж набрела на обоз 61-й дивизии, брошенной ею во время боев 15 августа. Обоз этот они не могли тогда забрать о собою, но все же кое-что ценное с него сняли и, между прочим, запас карт на дивизию, каковые он нам и передал.
На 25-е мы ожидали более серьезной встречи с противником. Еще ранее имелись сведения об укреплении противником сильной позиции на командующих высотах северо-восточнее Томашова, у с. Майдан-Гурко. Теперь же эти сведения подтверждались. Ясным и совершенно понятным также нам казалась необходимость для противника задержать поток наших сил от Холма на этом последнем удобном, по местным условиям, рубеже. Дальше никаких таких рубежей не было. Да и поздно было бы, так как мы хлынули бы массой четырех корпусов, уже ничем не сдерживаемых, в Галицию, в тыл их восточному фронту. Деталей положения на этом фронте мы еще не знали, но общая картина рисовалась нам ясно и понятно, достаточно посмотреть на приводимую ниже схему[91]. Ожидая, таким образом, серьезного боя, мы на 26-е отдали в этот смысле и распоряжения, именно атаковать и сбросить противника с его укрепленной позиции у Майдан-Гурко.
4. Бой у Майдан-Гурко
Дивизии выступили о рассветом. Штаб корпуса также рано снялся, имея в виду стать в д. Верахане, на большаке и отсюда руководить действиями войск. Я, как начальник связи, выступил из Сельца еще ранее, во главе «моего отряда» из телефонных двуколок с людьми штабной команды связи. Я получил от начальника штаба задачу – установить связь с дивизией из Верахане. Утро было чудесное, с легким туманцем. Поплутав немного по плохой лесной дороге, мы часа через полтора прибыли в Верахане. Здесь я нашел 137-й Нежинский полк, назначенный в непосредственное распоряжение командира корпуса как резерв. Выбрав удобное место, я приказал начальнику команды связи, унтер-офицеру Червонцеву открыть телефонную станцию и тянуть линию вперед, через лес, в направлении на д. Юстиновку, где на южной опушке установить центральную. О ней дивизиям послано было уведомление с указанием включить свои
См. схему 6.
