Не оборачиваясь, скрылся за поворотом в сторону выхода.
"Еще и глухой", – Карлов, недовольный таким поведением, дошёл до регистратуры.
– Анечка, а пациент, что у меня был, оставил свой номер телефона?
– Какой пациент, Виктор Семенович?
– Вот первый, как его? Запамятовал. Вы же его, только что записали? Карточку, кто заполнял?
– Что вы, Виктор Семёнович? Новых ещё не было. Я записывала Мышкину, но она будет через час. Вы же сами просили: до 10 утра, не беспокоить.
– Не понял.
Карлов вернулся в свой кабинет за доказательствами, бросил бумажник и принялся шарить на столе. Карточки пациента не было. Как же его звали? Низенький. С брюшком. Идиотизм какой-то. Так, а блокнот?
Карлов проверил блокнот. Вместо последней записи с листка бумаги ему улыбнулась рожица, нарисованная фиолетовыми чернилами.
Карлов перевёл взгляд на бумажник. Тот и не думал исчезать.
Он снова открыл его и начал пересчитывать деньги. Насчитал девяносто тысяч.
"Интересно, а если переложить их в свой бумажник, они пропадут или нет?" – подумал зачем-то он.
С тех пор, как ты сломалась
Валерия снова обнаружилась у окна на площадке, между первым и вторым этажом. Тянет её сюда, словно магнитом. Снова закуталась в клетчатый плед и сидит в кресле. Любуется нашим двориком.
– Ты принёс мне Мате? – не оборачиваясь, спрашивает она. Мне кажется сегодня её голос капризнее, чем обычно.
– Да, дорогая. Вот твоя любимая колбаса и бомбилья. А в ней, Мате.
– Калабаса! Какой же ты всё-таки глупый, – смеётся она и поворачивается, чтобы взять из моих рук горячий напиток.
– Зато, ты у меня гений, – улыбаюсь я.
– Да. Я гений и не стесняюсь своих ошибок, – охотно соглашается Валерия – А вот ты…
– Что я?
Я пытаюсь обнять её за талию, но она отстраняется.
– Ты совершенно не занимаешься саморазвитием. Я подготовила для тебя кучу полезной литературы, а ты к ней даже не притронулся. Роберт Кийосаки, Тина Силиг, Дейл Карнеги, Лоретта Бройнинг. Для тебя это пустые слова.
– А как же Итан Кросс? – я смотрю на её руки. Они снова в блёстках и клее. Она снова пыталась творить в мастерской. Интересно: что опять? Домик для фей? Модель золотой рыбки или что-то простое из полимерной глины? За моей Валерией очень нелегко уследить. Сейчас она тут, а через минуту побежит двигать мебель или варить обед. Господи! Кого я обманываю, она совершенно не умеет готовить. Я вынужден подсовывать ей готовые блюда.
– Мне, кажется, в этом углу не хватает книжного шкафа, – замечает она. – Я бы хотела время от времени сидеть на ступеньках лестницы и любоваться книгами под шум дождя.
– Снова? – вырывается у меня. Был. Был уже этот проклятый шкаф, и ты уронила его, когда решила, что твоим кактусам самое место на шкафу, а потом ещё эта клетка с канарейкой. Ты тогда сломала ногу и два месяца я возил тебя в инвалидном кресле, потому что костыли ты потеряла
