И с твердым убеждением: сейчас – это только разгон. Идем на ощупь, присматриваемся, прислушиваемся, спотыкаемся, делаем кучу ошибок, и черт с ним! Делов-то! Впереди целая жизнь. Еще все исправим, разрулим, повернем, перевернем и дальше пойдем.
Я слышала краем уха что-то про тридцать пять лет, потом про сорок. Дескать, многие девушки впадают в депрессию. Странно это все было слышать. Мне в депрессию впадать было совершенно некогда. Я в тридцать пять (почти в тридцать шесть) рожала второго сына. Ах да, вспомнила. Был один момент не очень хорошего настроения.
Ночами кормила я своего Павлика, примостившись на стуле напротив зеркального платяного шкафа, смотрела на себя и думала: «Кто это? Вот эта толстая, оплывшая тетка? Я, что ли? Неужели я теперь такой и останусь? Боже мой. А как же я на улицу-то выйду?» Но что было делать? Нужно же было идти гулять. Так что шла на улицу. Да, именно в том возрасте я поняла, что я стала старше. И мне совсем уже не двадцать пять, на которые я так долго выглядела. И есть те, кто младше, и они другие. Они моложе, возможно, красивее, и для кого-то я уже другое поколение.
Наверное, рубикон был здесь. Я достаточно поздно родила ребенка и оказалась совершенно в другой возрастной группе. На меня смотрели с недоверием, в свою тусовку не принимали. Я догнала свой возраст. Это обязательно происходит со всеми. В какой-то момент вы опять можете отъехать назад, но рано или поздно опять вернетесь в свое поколение.
Девчонки с колясками ходили по Измайловскому парку небольшими стайками, только я угрюмо брела в одиночестве и не понимала, как бы мне тоже в ту компанию влиться. И даже пыталась дружить, когда какая-нибудь мама-колясочница гулять не выходила. Но чужое место мне удавалось занять только на время ее отсутствия. Как только болящая маман появлялась, меня мягко отправляли в мое одиночество. Да, отбор осуществлялся по возрасту. Возможно, меня стеснялись, может быть, я умничала или, еще того больше, поучала. Мне это очень не нравилось, я расстраивалась, но так было.
То же самое повторялось и в детском саду, а потом в школе. Когда я приходила (а если честно, то приезжала на хорошей машине за своим сыном), мамаши переставали разговаривать между собой. Я уже не удивлялась. А чему, собственно, удивляться? О чем со мной разговаривать? Я же их старше на пятнадцать лет. Это, между прочим, поколение. Кто я для них? Старая перечница.
Сейчас я уже понимаю: не все так просто. Не только в возрасте дело, но и в моей машине, и в том, что я проживала на тот момент в коттеджном поселке. Мамочки одноклассников моего сына приходили пешком из соседней многоэтажки. Я их раздражала своим антуражем и тем, что вечно торопилась. Они же не знали, что на работу, думали, наверное, на педикюр. У меня не было времени навести мосты и рассказать: «Девчонки, через пятнадцать лет и вы, возможно, будете жить в другом доме и ездить на машине! Что у меня было в вашем возрасте? Комната в коммуналке. Нужно захотеть и много трудиться». Можно ли это объяснить? Поверят ли? Не всегда.
Помню, была у нас секретарша на работе. Молодая и очень активная Лера. Когда она к нам пришла,
