и перемывали косточки общим знакомым, то теперь им было интересно докопаться до сути проблем, понять, а что же не так с ними самими, с их кармой и прошлыми жизнями.
Постепенно Томочка начала понимать, что всю жизнь она была объектом чьих-то манипуляций. В детстве ею помыкала мама, внушала ей комплекс неполноценности и мысли о том, что она какая-то не такая. Не такая умная, не такая красивая, как, например, ее старшая сестра. Теперь эту эстафету принял муж, унижая еще больше. Считал ее недалекой, серой, постоянно придирался к каждому слову и показывал, что она никто и ничто.
Томочка еще не придумала, что возразить ему и как себя защитить, однако, невидимое поле ее и мысленная энергия уже изменились. Олег очень быстро это почувствовал. Понял, что она выходит из под контроля, и это ему не понравилось.
– Тебя затащили в секту, – презрительно бросал он всякий раз, когда она собиралась на занятия, – Скоро подам в суд на твоего наставника, и на твоих подружек, тоже. Чтобы я больше никогда не видел их в нашем доме!
Поняв, что может потерять и дом и жену, Олег быстренько бросил пить и подшился. И стал еще злее, чем раньше. Теперь его раздражало буквально все: не вовремя приготовленный обед, разлитое ребенком молоко, развешанные детские вещи в ванной. Одним словом, дома теперь у Томочки был постоянный филиал ада.
«Дурдом на выезде», из которого все время хотелось сбежать. Терпеть это было уже не возможно, и вскоре Томочка решилась на развод. Мама, которая раньше покрутила бы пальцем у виска, теперь поддержала ее, потому что, даже для нее было не понятно, почему зять так оскорбляет ее дочь.
Тем временем, у Олега возник дьявольский план: он отсудит детей в свою пользу, а если надо, и лишит ее родительских прав. Тогда она прибежит к нему как миленькая. На коленях приползет. В ногах валяться будет.
Мужчина сходил к юристу, разведал, что нужно сделать, чтобы у нормальной здоровой женщины отнять ее детей. И потихоньку, начал собирать справки о том, что она посещает зловещую секту, где тянут из нее деньги и вынуждают оставлять детей без присмотра.
Через некоторое время в дверь к Томочке постучали представительницы Органов Опеки и Попечительства.
– Нам поступил сигнал о том, что вы не выполняете свои материнские обязанности. Мы вынуждены будем лишить вас родительских прав.
– Но, у меня же дочка – младенец, грудная еще,– растерянно произнесла Томочка.
– Ее мы заберем и определим в Дом малютки, – ответили ей. – А мальчики дошкольного и школьного возраста будут жить с отцом.
– Ну и дела! – удивлялась Света на кухне у Томочки. – Это что же нужно было им наговорить, чтобы тебя, психически здоровую, не пьющую женщину, лишить родительских прав! Даа, Олежа – тот еще монстр. Умен, хитер и опасен. А может быть, он сунул им денег?
– Это, вряд ли! – рассмеялась Тома, – С его-то жадностью. Органы опеки, они тоже, женщины. Влезть к ним в душу, рассказать, какой он бедный – несчастный
