Там упали алмазы. Море на миг застывает, потом начинается водоворот, в котором тонут надежды Лота, господина Чинвата. Твари с крыльями и без, с клыками и когтями вцепляются в плоть друг друга, разрывают на части, чтобы получить сверкающий камушек, упавший с неба. Многие из них умирают тут же, затоптанные толпой, многие продолжают бессмысленное сражение, и, конечно же, слёз Единорога не хватает на всех.Лот отворачивается, у него слишком хорошее зрение, чтобы смотреть на это. Он понимает, что ничего в этом мире изменить нельзя. И его дар стал поводом для ещё большей печали. Он вспоминает слова мудрого Дер-Видда: «Если ты не магистр, ты не имеешь права помогать живому существу, идущему по своему, пусть и скорбному пути».
– Господин слишком щедр, – говорит та, которой дали на время право голоса, – но господин не сможет спасти порочные души.
– Ты права, здесь совсем другой Траг, чем тот, что на вселенском мосту или в цитадели магистров. Вы свободны, – говорит Лот, – возьмите жалованье на цикл вперёд и покиньте Чинват. Скоро мы не будем нуждаться друг в друге.
Ровно половина суток Трага проходит, а затем на смотровой площадке, где Лот сидит в медитации, появляется гость. Лот неприветлив, но и не холоден, он кивает головой, предлагая магистру присоединиться к медитации. Некоторое время они так и сидят, опустив головы, а твари внизу покидают базар, оставляя бесполезные трупы.
– Это ты убил их, Страж? – спрашивает видящий истину Дер-Видд. – Ты оборвал жизни тех, у кого, возможно, был шанс выбраться на светлую сторону Трага?
– Я лишь хотел их накормить и сделать чуть богаче. Это преступление, магистр?
– Да, Лот из Чинвата, никто не имеет права прерывать исполнение судьбы. Если существо родилось нищим, голодным и несчастным, только оно само может развернуть ось своей судьбы. Тот, кто вмешается, возьмёт судьбу на себя, а ты ведь этого не хочешь!
Лот молчит. Он мог бы сказать, что магистр совершенно не представляет, чего хочет господин Чинвата, но ему кажется бессмысленным тратить время на такие пустые разговоры, потому что Дер-Видд не тот, кто может ему советовать. Они оба это понимают. Мёртвая голова Дер-Видда тяжелеет и становится безвольной, кажется, что она спит, но это лишь кажется, ведь в ней нет жизни.
– Я был в долине Единорога. Только там я ощущаю, что есть смысл продолжать сражение. Единорог полон вечного терпения, и его время придёт. А моё, Теон, – моё время придёт?
– Возможно. – Магистр очень осторожен в разговоре с тем, кто порождён Антиривом, – миром, ставшим легендой. Он взвешивает каждое слово и не торопится отвечать. В представлениях Трага магистры трагила-сай самые великие и сильные в мирах Дальней волны; конечно, только в этом эоне. Но когда магистр находится рядом с мрачным стражем, никогда не бывшим даже неофитом трагила-сай, по толстому телу Дер-Видда пробегает холодный ветерок ничем не оправданного страха. Страж словно смотрит в самую глубину его души и видит там то, что магистр тщательно скрывает от всех. Часто Дер-Видд мысленно благодарит великого и мудрого Меродаха, не позволившего ривайрам и
