я не так сделал? – недоумевал я. – Что такого сказал? Она выглядит такой расстроенной… Странно!».
«Какая же я дуреха! – услышал я горькие мысли своей спутницы. – Нельзя было соглашаться на эту встречу! Он мне и раньше нравился, но тогда я еще могла его забыть. А что теперь? Я совсем в него влюбилась, да разве он на меня посмотрит? Он теперь богат – ходит в дорогие рестораны, работает за границей, много получает… Зачем ему такая простушка, как я? И как мне теперь ему признаться? Когда мы с ним были равны, еще оставалась надежда, а теперь… Что бы я ни сказала – он не поймет, решит, что мне нужны его деньги. Да лучше бы их вовсе не было! Если бы можно было все вернуть! Он остался бы скромным служащим, и тогда… я могла бы признаться ему в своих чувствах, не опасаясь, что он заподозрит меня в корысти. Может, он полюбил бы меня… Но что толку в пустых мечтах! Теперь уж поздно…».
Она огорчилась так искренне, что я даже удивился – так непохоже это было на реакцию большинства женщин. Мне стало неловко за свое бахвальство перед ней – бахвальство самого низкого пошиба. Ведь кичиться высокими заработками перед женщиной может только самоуверенный болван, у которого, кроме денег, за душой нет ничего иного, что могло бы ее заинтересовать. Как я мог быть таким идиотом? Ведь она далеко не глупая девушка, да и (теперь я знал это точно) совсем не меркантильная. Знал я и то, что во мне ее привлекают вовсе не деньги – ведь и в ту пору, когда я прозябал в нашей общей конторе и имел мизерное жалованье простого служащего, ее глаза светились таким же обожанием. Вот только я его не желал замечать…
Милочка ничего не спросила, не стала интересоваться размером моих заоблачных гонораров, лишь как-то сникла, становясь с каждой минутой все печальней.
«Что ты будешь делать! – расстроился я. – Неужели я начисто утратил все свои навыки общения с женщинами? Ведь раньше, помнится, у меня неплохо выходило… А сегодня – оплошность за оплошностью! Или дело не во мне, а в этой девушке? Она совсем не похожа на прежних моих подруг – то, что вызывало у них восторженные восклицания, ей не приносит никакой радости, а порой и откровенно огорчает. Что ж, попробуем исправить положение», – решив так и призвав на помощь все свое красноречие, я принялся развлекать Милочку курьезными историями, многие из которых выдумывал прямо на ходу, анекдотами, забавными байками…
Мне удалось разрядить обстановку, и через некоторое время мы оба заливисто смеялись, не обращая никакого внимания на торжественно-чинную обстановку, которая нас окружала – словно школьники, сбежавшие с уроков в ближайшую кафешку, чтобы насладиться парой порций мороженого в незабвенных вафельных стаканчиках. Время полетело стремительно и беззаботно, и я вдруг поймал себя на мысли, что давно не чувствовал себя так легко и свободно, как в этот вечер – пожалуй, со времен своей студенческой юности, благословенной поры, когда меня не тяготили ни заботы, ни комплексы, порожденные неудачным браком, ни уж, тем более, угрозы и необъяснимые гонки с преследованием.
