но когда в привычное мировосприятие влезают ещё какие-то непонятные фрагменты, это не сильно радует. Как не радует запойного алкоголика сидящий перед ним на столе черт с высунутым языком или смотрящий из стены или с потолка незнакомец. Вроде и не мешают радоваться жизни, но без них было бы спокойнее и привычнее. Как-то раз Тычков рассказывал, что во время одного запоя за его спиной встал танк от которого он хотел убежать но не смог – отказали ноги. Мезенцев и Полубояров тогда посмеялись, но теперь постоянно плывущие зеленые облачка не вызывали у Мезенцева даже тени улыбки.
– Бывает же дерьмо в жизни, – вздохнул он, услышав как хлопнула входная дверь, коротко процокали Иркины шпильки по лестничной клетке, затем недовольно рыгнул лифт, ещё более недовольно лязгнул и все стихло.
– Беги, мля, беги!! – орал с кромки поля Тычков боясь сорваться на мат, наблюдая как Полубояров обошел жертву киевской хунты и неудачливого потрошителя банкоматов Косаченко и вышел на оперативный простор. До штрафной оставалось метров пять, но Косаченко бросился в подкат, попал в мяч, в общем-то чисто убрав его с ноги Полубоярова, но всё же зацепил за пятку. Полубояров хоть и не растянулся на газоне в виде уставшей от жизни гусеницы, но проехался по траве задом.
– Пеналь! – дурным голосом завизжал Тычков, хотя всем было видно, что до штрафной расстояние оставалось ещё приличное. До пенальти дело не дошло, но на штрафном обе команды без разногласий сошлись. Косаченко для приличия пытался вяло протестовать, но придавленный хмурым взглядом Полубоярова предпочел уйти перешнуровывать бутсы на край поля.
– Я пробью, – Мезенцев взял в руки мяч, ощущая какое-то непонятное, почти живое подрагивание в этой бездушной пластиковой сфере. И увидел перед воротами уже такое привычное светло-зеленое облачко.
– Пусть Бояра бьет, – забегал по краю поля Тычок, но Полубояров помотал головой, отдавая право удара Мезенцеву.
До ворот было хороших метров семнадцать, а может и побольше. Мяч встал строго напротив вратаря и тот, не волнуясь ни секунды, готовился его поймать. Что он это сделает, он не сомневался. Да и обоим командам было ясно, что забить Мезенцев не сможет. Крушитель банкоматов Косаченко вообще залез в телефон – настолько его не интересовал штрафной. Но из всех присутствующих на поле один лишь Мезенцев видел зеленоватое облачко, медленно ползущее вверх перед воротами и каким-то обостренным сознанием знал, что если мяч влетит в него, облачко уведет его чуть выше и левее, аккурат в девятку. Оставалось только в облачко попасть.
Мезенцев отошел ровно на три шага назад, потому что тем же обостренным сознанием знал, что этого достаточно, коротко рванул вперед и ударил. Вратарь предсказуемо кинулся навстречу летящему прямо в руки мячу, но тот, буквально в полутора метрах от него изменил траекторию и влетел в девятку.
С кромки поля раздался восторженный мат Тычкова. На противоположной кромке застыл в задумчивости
