это письмо с той стороны пропасти. В эту пропасть, которая разделяла сейчас её с девочкой Вероникой, она закинула свою жизнь.
С Милошем Вероника встретилась в пионерском лагере «Артек», куда папа, за несколько лет до этого покинувший маму ради молодой любовницы, достал дочери путёвку. Мама долго сопротивлялась, твёрдо стоя на том, что «от подонка брать ничего не следует», но сдалась на уговоры четырнадцатилетней Вероники, которой опостылело коротать время на даче за прополкой грядок. Это была любовь с первого взгляда. Однажды встретившись глазами, они сразу поняли, что видят перед собой человека, находиться с которым рядом способны бесконечно. Они сразу стали неразлучны. Благо Милош, сын югославского дипломата, который долго работал в Москве, очень хорошо говорил по-русски. Но жизнь уже через пару недель расставила всех на прежнее места. После запретных ночных прогулок, робких поцелуев при свете луны, букетиков южных цветов на подоконнике, походов в горы Вероника вернулась в Москву под опеку мамы, Милош же – в Белград к своей семье. Потянулись письма, перекидываемые через границы, редкие телефонные разговоры под неодобрительным наблюдением мамы и спецслужб. Но Милош и Вероника были сделаны из одного материала, умели ждать и точно знали, что с годами их отношения становятся только крепче, и однажды они непременно будут вместе. Каждое своё письмо Милош заканчивал фразой, которую Вероника хорошо уже знала по-сербски, «Чекам те увек» («Я всегда тебя жду»). Наконец границы рухнули, и пришло время, когда увидеть друг друга стало гораздо легче. Милош приехал в Москву. Они снова стали одним целым. Вероника даже почувствовала, что с её плеч свалился невероятный чудовищный груз. Непомерная тяжесть столь долго ожидания. В воздухе витала лёгкость. Милош звал в Сербию, его семья, жившая где-то в чудесном солнечном краю в двухстах километрах от Белграда, уже ждала Веронику. Оставалась лишь небольшая проблема: что же делать с мамой, которая не могла и не хотела остаться одна? К тому же мама начала болеть. Вероника стала сиделкой, отъезд откладывался.
После защиты диплома Вероника уехала на практику собирать фольклор в какую-то отдалённую сибирскую деревню. В таких углах тогда не было практически никакой связи с миром. Но домой Вероника вернулась посвежевшая и отдохнувшая, её волосы выгорели, губы обветрились, а лицо и тело покрылись золотистым загаром.
– Мама, – спросила она, переодеваясь в спальне, – где письма от Милоша?
Мама раскатывала тесто для пирога большой деревянной скалкой и вошла в комнату, немного испачканная мукой.
– Странно, – сказала она, – но за все это время ни одного письма! – Ручеёк тревоги заструился в Вероникиной груди: как же так… она рассчитывала найти дома целую пачку писем от Милоша. Возможно, он не стал писать, пока она в отъезде? Два дня Вероника слонялась из угла
