что ей будет некомфортно на этой вечеринке, но не думала, что настолько. Она ощущала себя здесь чужой, глупой и далекой от происходящего, поэтому мечтала только об одном: чтобы праздник скорее закончился. Ей казалось, на нее смотрят все. В действительности на Женю Кузнецову никто не смотрел – люди пили, веселились, танцевали, смеялись, разве что иногда какая-нибудь мимо проходящая девушка бросала на нее равнодушный взгляд. В эти моменты в Жениной голове возникала мысль: «Я выгляжу нелепо!» Так она думала про свое длинное шелковое нежно-голубое платье с открытыми плечами на резинке и частыми оборками на юбке, про свой макияж – серые матовые тени, персиковые румяна, помада темно-карамельного цвета, про свою укладку – прямые волосы до лопаток. (Вообще, волосы Жени вились, но вились, как ей казалось, неравномерно, неуклюже, неаккуратно, поэтому она вытягивала их утюжком. Сегодня сделала это особенно тщательно.)
Глоток. Громко играла музыка. Диджей, лысый мужчина в белой футболке, двигался в такт битам и уверенно дотрагивался до пульта пальцами. Движения его рук, до кистей покрытых татуировками, были четкими, красивыми. В воздухе висела едва заметная паутинка флирта и гудел ритмичный шум из разговоров о деньгах, охватах, брендах, съемках, отношениях и путешествиях. Женя исподтишка наблюдала за людьми и вот уже десять минут пыталась найти глазами своего парня, но его нигде не было. Она вздохнула и в очередной раз осторожно осмотрелась.
Полутемное двухэтажное помещение с кирпичными стенами – на двух из них растянулись панорамные арочные окна с черными металлическими рамами – условно поделили на три зоны: барную, танцевальную и чилаут. Бар находился справа от входа, над ним висели гирлянды из моментальных фотографий гостей. Танцпол занимал бо́льшую часть пространства и освещался со всех сторон. Чилаут был отделен импровизированными стенами из красного длинного дождика. В нем уместились пара гримерных столов с зеркалами, круглые бархатные пуфы цвета слоновой кости и несколько темно-бордовых мягких козеток. Парень Жени сказал, что Пати в точности воссоздала здесь атмосферу гримерок Studio 54. Женя тогда непонимающе посмотрела на него, а он с улыбкой пояснил: «Культовый ночной клуб Нью-Йорка в здании бывшего театра: безбашенные вечеринки, беспорядочные половые связи и обязательное употребление наркотиков». (После этого она подумала, что в Studio 54 чувствовала бы себя примерно так же, как чувствует сегодня на дне рождения Даши Меркуловой.)
Второй этаж лофта представлял собой балкон с черными коваными перилами и стеклянным полом. Там Женя наконец и увидела своего парня.
Он стоял со стаканом виски в руках, опершись локтями на поручни. Рядом танцевали две девушки. Грудь одной из них, плотная, шаровидная, с глубокой темной ложбинкой, так сильно возвышалась над декольте, что Жене показалось, еще пару движений – и она увидит ее соски. «У нее, наверное, очень красивые соски», – вдруг подумала Женя и расстроилась: свои собственные, плоские, бледноватые, ей никогда не нравились. Девушка с предполагаемо красивыми сосками извивалась всем телом и постоянно бросала
