и четко, как будто отбивала словами одной ей понятный ритм, заговорила: «Керида, с днем рождения! Я забрала у Ани туфли. Она разрешила их намочить. Босоножки твои понесем в руках. Зонт есть. Добрый вечер».
Последнее предложение было адресовано таксисту, но тот никак не отреагировал. Он смирился со штрафом, пропущенными заказами, да и вообще со всей этой странной ситуацией, спокойно наблюдал за работающими дворниками и безучастно ждал, когда, наконец, все закончится.
Даша, не моргая, смотрела на черные лаковые шпильки.
– Серебряные башмачки, – потрясенно пробормотала она.
– Что?! – повысила голос брюнетка.
– Забей, – отмахнулась Даша и добавила с растерянностью. – Как мне помогут Анины туфли? Я в любом случае джинсы испачкаю, пока дойду.
– Снимай джинсы! Здесь идти недалеко, – брюнетка, казалось, закипала.
– Что-то я не вижу альтернатив, – Даша показательно закрутила головой, словно и вправду пыталась их найти. – Ну сниму, а дальше?
– У тебя красивые ноги – с такими можно без альтернатив. И потом, грязь проще убрать с кожи, чем с джинсов. Керида, не тормози! Сняла джинсы, надела Анины туфли и пошла своей модельной походкой на праздник, – отбила брюнетка словами очередной ритм.
Даша попыталась осознать услышанное.
Варианта у нее было два: аккуратно, постаравшись не испачкать джинсы, дойти до лофта или, наплевав на здравый смысл, прямо сейчас вытворить очередное безумство.
Если бы Даша Меркулова не выпила сегодня столько игристого, если бы она с самого утра не чувствовала себя несчастной, если бы не ее тридцать первое лето, она обязательно выбрала бы первый, но тринадцатого августа две тысячи двадцать первого года на Кутузовском проспекте случилось то, что случилось.
…Таксист с возбуждением наблюдал, как капли дождя прилипают к круглой попе и длинным худым ногам. С каждым новым шагом на заднике черных лаковых шпилек провокационно раскачивалась бахрома из кристаллов. Влево – вправо, влево – вправо. Да… Это была, пожалуй, не только самая капризная, но и самая красивая его пассажирка.
Он обернулся, чтобы проверить, не забыла ли она в его машине свои джинсы или что-то еще – на заднем сидении, как бы извиняясь за все случившееся, лежали две оранжевые рублевые купюры.
Глава 2
Аня Тальникова стояла в коротком черном шелковом платье на тонких бретелях, с оборкой из эластичной бархатной ленты на подоле и прозрачными вставками на лифе – впрочем, сосков не было видно: их скрывали некрупные цветы из черного капрона с круглыми каркасными лепестками и сердцевиной из серебристой проволоки, на пороге распахнутой настежь двери черного входа в лофт, отрывала от пола то левую, то правую босую ступню и сжималась от холода всякий раз, когда капли дождя с порывами ветра попадали на ее грудь, руки и лицо.
Она могла бы закрыть дверь и подождать Дашу и Пати в коридоре, но это означало остаться наедине
