специально выведенная порода коров, имеет большое сходство с бизоном)
Папина рука на плечо, шепот в ухо и ответ: «Сможешь?» – «Да, смогу!» После таких снов просыпался, с полчаса плакал и не мог остановиться. А потом холодная ярость – скоро будет бой, надо подготовиться.
Все свое жалование я спускал у наших кладовщиков. У них было много из того, чего быть не должно. И ручное оружие спец. подразделений, и прицельные комплексы не от нашей техники, и плазмонейтронные орудия. Откуда у них это добро я никогда не спрашивал, а просто скупал все, на что хватает денег, чтобы усилить мех хоть на немного. Из-за этого, денег у меня толком так и не скопилось.
Поначалу зубами скрипел, сумасбродными атаками и безбашенными поступками прославился. Мой мех редко когда на точку сбора сам доходил. Только невероятная удача и, купленный на личные средства, десантный бронекостюм в багажнике меня спасал. Потом уже, в целях принуждения исполнять приказы дословно, меня зам по тактике натяг… ругал. Позже запал злости пропал, а уж потом я задумался: а что дальше? Война ведь к концу идет, сослуживцы о доме болтают, кто как с выходным пособием поступит. А потом спросили меня, что я куплю в первую очередь? Я долго молчал, пытаясь найти свою мечту, но кроме родителей и братьев в голове ничего не было. Я тогда ответил: «Надгробный памятник закажу…»
После тех посиделок неделю ходил смурной. Я и так не особо общительный, а после этого случая от меня вообще шарахаться стали. А в голове все крутилось одно и то же: без семьи, без детей и без места, что можно было назвать домом? За месяц до финальной битвы на родной планете рептилоидов, Суммом, я определился, это вышло само собой. Я перестал нагнетать себя и попытался, лежа в кубрике перед отбоем, почувствовать себя счастливым. И тут пришло понимание, что я был по-настоящему счастлив там, дома, на поле виржа, там, где остались мои родители. Мне не перестала сниться наша ферма, но плакать после этих снов я перестал. Стали появляться теплые чувства, как будто папа потрепал по голове, и мама обняла. Ярость в боях перестала захлестывать, остался холодный расчет, с оглядкой на пехоту и службу обеспечения. Комбат как-то мне сказал, когда я поделился с ним изменениями в своих снах: «Ты просто стал профессионалом». Только с ним я был откровенен. Даже психотерапевтической комплекс в госпитале не заставил меня сказать столько, сколько сказал я комбату. Не верил я электронным мозгам, а комбату верил. Мы вместе стояли в линии обороны на мехах. Комплекс же видел раза три за службу.
Я твердо решил, что вернусь на Марс и построю свою ферму, но как говорится – не суждено. Судьба – весьма капризная штука.
Суммом… Хм… Там было… Даже не знаю, как сказать…
Операция начиналась буднично – орбитальная бомбежка, тревога, погрузка на десантный грузовой бот, вылет. Нас сбили на подлете к точке выброса. Я спрыгнул на своем мехе, благо он стоял с краю, и активировал парашют, пытался приземлиться,
