благодарил Ветренную Госпожу за то, что ему не было надобности стоять в этой живой и потной очереди, единственный его груз сводился к старой сумке да висящему на поясе мечу. Он осторожно обошёл все повозки, стараясь не наступать на чужие ноги, и оказался возле самого входа. Ворота охранялись взводом стражников в лёгкой кольчуге, и было заметно, что эта работа им не по нраву. Им то и дело приходилось разнимать торговцев, не желавших пропускать повозки друг друга вперёд себя, успокаивать взбрыкивающих лошадей и отвечать на глупые вопросы тех, чья очередь постепенно приближалась.
Никто из них ничего не сказал Синаву, никто его не остановил, правда, в один момент он всё же сумел поймать неприятный взгляд одного урлодакарца, прицепившийся к его мечу, но уже в следующее мгновение в очереди послышался звук разбившегося ящика, поднялся крик, и стражник вынужден был направиться в толпу и урегулировать конфликт.
Странные ощущение напитали Синава, когда он оказался на чужой земле, ранее ему не доводилось покидать Цикат, и по эту сторону границы ему всё представлялось чудным и совершенно незнакомым. Даже сам воздух здесь пах совершенно иначе, хотя это в большей степени объяснялось огромным скоплением экзотических специй, продающихся на местных базарах. Как и скульптуры коз, ворота, через которые он только что прошёл, в немалой степени удивили его, во всём Мельхироне не нашлось бы более изящной конструкции. Даже «Воронья Лапка» проигрывала местным воротам в вопросе внешней привлекательности. А ведь он только-только зашёл в Урлодакар, что же ему предстояло увидеть дальше?
Обернувшись на ворота, он окинул их взглядом, пытаясь оценить с точки зрения фортификации, увы, в этой области он был довольно слаб, и не сумел прийти ни к какому умозаключению кроме того, что ему самому ни за что бы не удалось вскарабкаться на эту стену без посторонней помощи.
Его блуждающий взгляд был привлечён белым пятном, расположенным чуть в стороне от основных ворот. Синаву потребовалось подойти поближе, чтобы признать в этом объекте старый и обветренный лошадиный череп. Кость была прибита длинным гвоздём выше человеческого роста таким образом, чтобы постоянно оставаться на виду. Вот вам и цена мира – вечное напоминание о старой войне. Синав практически не сомневался в том, что череп разместили в этом месте специально для приходящих в город цикатийцев, только они могли болезненно среагировать на горечь древнего поражения и вынести урок о том, что им не стоит соваться со своей конницей в лесные дебри.
Кулаки Синава непроизвольно сжались, он вновь ощутил, как уязвлённая гордость его предков восстаёт внутри него, как в нём набирает градус злость по отношению к козлиному урлодакарскому народу… Совершенно внезапно рядом с ним раздался топот маленьких ножек, тонкое хихиканье, а когда он резко обернулся, ему в лицо брызнули какой-то прохладной жидкостью.
От неожиданности он вздрогнул, сразу принял защитную стойку, а правая рука совершенно естественным
