Мирон поправил наживку на крючке и взмахнул удочкой. Леска просвистела в воздухе, и поплавок, плюхнувшись в реку, сначала весь скрылся под водой, а потом, вынырнув, слегка покачиваясь, неспешно поплыл по течению.
– Что делать, – снова повторил дядя Мирон, – говорить друг с другом. И не обвинять другого, а попробовать о себе рассказать, что ты в этот момент чувствуешь. Создать словно общий язык, который и тебе, и ему будет понятен.
– Общий язык?
– Вот я тебе сейчас историю расскажу, а ты слушай да к себе примеряй, вдруг сгодится.
Катя кивнула.
– Так вот, – начал свой рассказ рыбак, – я еще совсем молодой был. Мы с моей женой Галинкой только жить вместе начали. Оба молодые, горячие. Она вот прямо как ты, если обиделась, надуется и молчит ходит. А мне непонятно, чего делать-то. Спрашиваю, что не так, а она одно твердит: «Сам догадайся» да «Сто раз тебе уже говорила».
Умаялся я и пришел как-то к матушке ее. Своих-то родителей у меня нет давно, рано померли, я еще мальцом был. Так что ежели чего спросить, то я к ее матушке за советом приходил. Она у нее в институте преподавала, много чего интересного нам рассказывала и много чему научила. Благодаря ей вместе и остались.
Вот и в тот раз выслушала она меня, позвала Галинку, усадила нас рядом и говорит: «Отношения – дело такое, они всегда двумя людьми создаются. Поэтому и выстраивать их – ответственность двоих. А договориться не можете часто потому, что росли в разных семьях, по-разному это было у вас принято. И если об этом не говорить, то толку не будет.
А вот чтобы понимать друг друга лучше, предлагаю вам язык общий для начала создать».
Мы, конечно, удивились, но очень уж нам хотелось отношения наши сохранить, поэтому возражать не стали, а стали слушать внимательно.
А матушка ее продолжила: «Расскажите мне, на что ваши отношения прямо сейчас похожи, если их представить как предмет какой, или растение, или животное, или, может, вообще что-то непонятное, абстрактное?»
И оказалось, что мы по-разному видим наши отношения. У меня они были похожи на ежика. Сердитый такой, иголки растопырил и фырчит.
А Галинка рассказала, что она представила цветок в глиняном горшке. Только бутон завял совсем, и горшок темный какой-то.
«Вот видите, – продолжила матушка, – я именно про это и говорила, что вы по-разному смотрите на мир. И это не хорошо и не плохо. Это просто так есть, и будет здорово про это помнить и научиться смотреть еще и глазами своего супруга, чтобы лучше его понимать.
И для этого ответьте еще вот на какой вопрос. А были ли времена, когда ваши ежик и цветок в горшке чувствовали себя хорошо, когда ежик не фырчал, а цветок цвел?»
Мы оба посмотрели друг на друга, и видно, что понимаем: конечно, были. И начали вспоминать события, когда нам хорошо было вместе, – и как в горы вместе ходили, и как выступление хора заводского организовали, как однажды под дождь сильный попали и прятались под большим дубом. Да таких моментов много было, а за ссорами мы про них позабыли. И так тепло на душе
