хорошо, что пальцы не были оцепеневшими, не у всех так получалось. Монету асессора и собственный кинжал он спрятал за изголовьем кровати. Брать ли кинжал Слышавшего? На самом собрании оружие недопустимо, но странно, если бы он проделал всю дорогу без него. Юноша решил не возиться с ремнями и просто переложил клинок с позолоченным перекрестьем и серебряными узорами на лезвии к себе в ножны.
Встав перед дверью, Ганнон прикрыл глаза и прислушался к ощущениям. Недавние воспоминания и манеры Слышавшего стали второй натурой юноши, вытеснив его собственные привычки. «Похоже, отец не многое мне… ему рассказал», – подумал Ганнон, закончив перебирать воспоминания Родкара.
***
Черная Башня возвышалась над горизонтом, соперничая с Двуцветными горами на юго-востоке. Четырехугольная, у основания она имела ширину в пятьсот шагов. Четыре сегмента, каждый уже следующего, стояли друг на друге, делая башню похожей на вытянувшуюся к небу ступенчатую пирамиду. Самый широкий нижний сегмент один был выше Великого Храма Ихариона в Тиарпоре.
На восток от города тянулся колоссальный многоуровневый акведук, идущий от самой реки Адиссы, высотой, как крепостные стены, и сложенный из того же камня. Торговая дорога, как ее называли в Красных землях, вела к Безымянным воротам на северо-западе города. Расширенные и перестроенные, они смотрелись чужеродным телом в древних стенах из огромных плит, опоясывающих город. Многочисленные повозки, груженные зерном, поднимая тучи пыли, исчезали в их голодной пасти.
Слышавший неторопливо шел по древним улицам: почтение, подобающее их истории, не допускало спешки. Вездесущая пыль ручейками струилась по дорогам и вдоль красноватых каменных стен под порывами ветра. Тут и там прыгали вороны, надеясь поживиться. Пожилая женщина, облаченная в темно-синюю накидку-паллу, шла к фонтану, бившему на перекрестке. Завидев ее насупленные брови, толпа детишек, плескавшихся в воде, с криками и смехом разбежались кто куда. Матрона только щелкнула языком и погрозила своей жилистой рукой с синими венами девочке, выглядывавшей из-за стены. Кряхтя, женщина опустилась на колени перед одним из каменных лиц, изо рта которого струилась вода. Пока наполнялась амфора, она шептала известный каждому заговор: «Адисса, ты поила богов своим молоком, теперь благодарю тебя за воду». Юноша припомнил, как то же бормотали слуги, набирая воду прямо из реки Адиссы, что впадала в море во владениях его семьи.
Оказавшись на рынке и вдохнув знакомые ароматы товаров со всего Деоруса, Ганнон инстинктивно попытался ускорить шаг, но кости как будто ударились об оболочку собственного тела – вторая натура – личина Родкара Вертола, накинутая поверх, не позволяла спешить. Видевшие и Слышавшие, окруженные свитой, со скучающим видом обходили прилавки с тканями и драгоценностями. Откормленный на зерне из Дара тучный скот, пригнанный со Ступеней, ждал своей незавидной участи, неардо продавали вино, мед и свечи. Рынок был одновременно оживленным и
