в комнате, лежащей на кровати. На расспросы отца Марго ответила, что ей уже лучше. По ее словам, у нее просто сдали нервы, но сейчас беспокоиться абсолютно не о чем. Ремизова в комнате не оказалось, поскольку она его прогнала. Подумав о том, что следует еще раз серьезно переговорить с дочерью по поводу Ильи Ильича, Островский направился к себе в комнату, которая находилась в другом крыле. Открыл сейф, отсчитал кредитные билеты и спустился обратно в кабинет.
Хавинский по-прежнему находился там, но он был уже мертв. Кто-то заколол его ножом в сердце и выколол глаза.
Все были в шоке. Только что, за завтраком, они были свидетелями неслыханной наглости подлого шантажиста, а теперь он убит. Разве так бывает?
Сначала подумали, что это глупый розыгрыш, затеянный Петром Петровичем ради непонятно какой цели. Но говорил он так убедительно, а голос его так сбивался и губы так дрожали, что вскоре стало понятно – не розыгрыш. Решили пойти посмотреть. Неужели правда?
Пройдя до конца гостиной, они тут же уперлись в дверь кабинета хозяина дома. Она было чуть приоткрыта, и сквозь щель пробивался яркий солнечный свет. Толкнув ее, они увидели страшную картину.
Большой полированный стол из красного дерева стоял как раз напротив двери, позади открытого окна. На нем громоздились письменные принадлежности, какие-то бумаги, чернильница, и еще алые перчатки, которые Антон видел давеча на руках незваного гостя. Стул для посетителя находился прямо возле стола, спинкой повернутый к входной двери. Но он не стоял на своем обычном месте, а был перевернут набок, будто кто-то сделал это специально.
Хавинский полусидел-полулежал в кресле Островского лицом к двери. Руки его свисали до самого пола, а на левой стороне груди виднелась багровая рана. Даже невооруженным взглядом было видно, что его зарезали. Белая сорочка была запачкана кровью. Покойник глядел на только что вошедших людей с приоткрытым в предсмертной агонии ртом. Однако вместо глаз зияли две темно-красные впадины. Зрелище было неприятное и очень страшное.
– Вот дьявол, – выругался Чернокуцкий и перекрестился, что выглядело довольно странно.
Андрей Александрович, взяв себя в руки и преодолев отвращение, подошел к мертвецу и мельком осмотрел его. Нагнулся, подобрал что-то, и все увидели нож с длинным окровавленным лезвием.
– Это не ваш, Петр Петрович? – Спросил он.
– Нет, впервые вижу, – последовал ответ. И тут же добавил, будто опомнившись. – Да бросьте вы его, это же улика!
Кравцов отбросил от себя орудие убийства, будто оно вдруг стало нестерпимо горячим. Нож со звоном упал на пол.
Антон огляделся и, не увидев Марго, поинтересовался, где она.
– У себя, – ответил хозяин дома. – Я отправил ее в комнату. Не хочу травмировать девочку.
Ковров поступил бы точно так же, поэтому согласно кивнул.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? – Развел руками Илья Ильич, стоявший прямо
