Старик долго не распечатывал конверт – ничего хорошего он не ждал от своего обидчика. В комнату, где он пил чай, постоянно поглядывая на лежащее перед ним неожиданно полученное письмо, вошла его дочь. Еще во времена Екатерины Александр Васильевич категорически отказался отдать свою Суворовку (так он любя называл дочь) ко двору властной и капризной императрицы. Только ему могла простить Екатерина такую дерзость. Дочь Маша гостила у отца, стараясь развеять его тревоги. Суворов передал ей конверт. Маша медленно открыла его и начала читать вслух:
«Граф Александр Васильевич, теперь не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует Вас в начальники своей армии и вручает Вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а Ваше – спасти их…»
Маша посмотрела на отца – о, ужас! – она не видела такого никогда: ее отец плакал! Она стала перед ним на колени, обняла его ноги и зарыдала сама. Александр Васильевич поцеловал ее в лоб и стал успокаивать дочь.
Гений, он и есть гений, чтобы уметь прощать всех, даже врагов. На вопрос Маши, что он собирается делать, Суворов ответил:
– Я уже в Италии, вот жаль, что нет там молодого Бонапарта, и он не успеет туда из Египта, так как с другими я разделаюсь быстро – побегут они у меня, как бегали турки на радость твоей бабушки.
Французская армия шла от одной победы к другой. В Европе не было никого, кто мог бы стать на ее пути. Но так не казалось только одному человеку – Фридриху Зайзенбергу. Находясь у себя в альпийской деревне, он уже знал, что Франц послушал его совета, а самое главное – Суворов согласился. В друге-то он не сомневался…
Итальянский поход фельдмаршала, головокружительный и дерзкий, привел всю Европу в изумление. Петербург и Вена ликовали. Императору Павлу деваться было некуда, хотя и ему надо отдать должное: за итальянскую «сонату» Суворов был возведен им в титул князя Италийского.
…В Австрийских Альпах радовалась и пела весна, наполняя душу восторгом. У дома Фридриха остановился экипаж. Старый вояка не любил визитеров, особенно тех, кто мог позволить себе приехать в карете. Он попытался было спрятаться и предоставить слуге разобраться с непрошеным гостем, но вдруг увидел до боли знакомую фигуру… Друзья медленно приближались друг к другу. Александр обнял Фридриха.
Суворов от императора Павла узнал о разговоре Зайзенберга с австрийским монархом. Фридрих понял это. Он замер в объятиях Суворова, тронутый его верностью и благородством.
…Прошло немало времени. В Петербурге шел дождь. Нева, серая и мощная, вбирала в себя капли дождя, словно горькие слезы неба, – так казалось человеку, стоящему на ее берегу. Он приехал в родной город хоронить друга, узнав о его смерти от самого государя Франца. На могилу генералиссимуса Александра Васильевича Суворова Фридрих Зайзенберг возложил венок с надписью: «Великому солдату – от всех генералов».
Двойник
