и рванул плотную портьеру.
Растущая луна была еще только в первой четверти и едва освещала стены, но в мерцающем свете свечей сёгуну померещился темный силуэт, свернувшийся на перилах балкона, словно омерзительная горгулья.
Брюне отпустил портьеру, и его рука скользнула под военный камзол, многократно отработанным движением извлекая из-под него кинжал. Лезвие описало в воздухе полукруг и готово было уже пронзить незваного гостя, но один прыжок – и тот исчез в пустоте. Кинжал просвистел в волоске от цели. Капитан выглянул из окна, но ему оставалось лишь в бессильной злобе слушать скрежет стальных когтей о стены замка. Он был не настолько глуп, чтобы поверить, будто бы неизвестный и впрямь прыгнул навстречу своей смерти. Синоби были способны на чудеса ловкости и умели удержаться даже на почти гладких стенах. Для них поросший мхом песчаник, из которого была сложена резиденция Токугавы, был все равно что удобная лестница.
– Что это было? – прошептал сёгун, который до сих пор от удивления не пошевелил даже пальцем. – Или скорее кто это был? Убийца?
– Лазутчик, – просто ответил Брюне, возвращая свой кинжал в ножны с таким видом, будто бы и не произошло ничего особенного. – Кому-то было совершенно необходимо узнать, что мы с вами обсуждаем и каким будет ваше решение касательно дела двух моряков.
– Если бы он хотел меня убить, ему бы это удалось, – заметил Токугава, перегнувшись через перила балкона и глядя сверху вниз на двор. Здесь несколько дюжин стражников, и среди них – ни одного, способного спасти меня от этой угрозы.
– Я бы защитил вас, повелитель, – с легким поклоном проговорил капитан. – Франция не может позволить себе потерять одного из самых могущественных союзников. И к тому же, надо полагать, вы мне действительно очень нравитесь.
Все еще потрясенный, сёгун позволил себе слабо улыбнуться. В эту минуту он походил не на самого могущественного человека в стране, а скорее на ребенка, который боится темноты и гадает, правда ли под его кроватью живут чудовища. Уже не первый раз Брюне указывал ему на неоспоримую истину: Токугава был умнейшим человеком, тонким политиком, но он не был воином. Он не испытывал ни малейшей тяги ни к сражениям, ни к жестокости, что ставило его в очень затруднительное положение, ведь он должен был управлять лучшими воинами страны.
– Я вынужден буду с вами попрощаться, – проговорил Брюне. – Желаете ли вы, чтобы я приказал нескольким стражникам явиться охранять ваши покои?
– Да, – сказал сёгун и тут же нахмурился. – Нет. Я не могу позволить себе показать ни намека на слабость. Не сейчас. Я обойдусь единственным телохранителем и в кои-то веки пойду спать в покои супруги. Это определенно ее обрадует.
– Не сомневаюсь, повелитель, – учтиво кивнул Брюне.
– Но все-таки: кто же подослал ко мне лазутчика?
– А вы как думаете? Я не хочу никого обвинять голословно, но мне представляется, что британцам было бы крайне любопытно выяснить,
