какой-то Антушев из министерства. Не сразу даже сообразил… – бормотал Дерюгин, тиская товарища в объятьях. – А ты, как я погляжу, не больно-то изменился за двадцать лет! Разве что сединой обрызгало, да и то слегонца, не то что меня… – чуть отстраняясь, чтобы оглядеть приятеля, басовито прогудел он.
– Хреново у тебя с математикой, Игорек. Двадцать три года прошло, – добродушно поправил его Александр Валерьевич.
– Тем более… Подтянутый, аж завидно! – продолжал разглагольствовать полицмейстер Вологодской губернии.
– Зато, ты… – Антушев открыл было рот, чтобы отвесить другу молодости ответный, более чем сомнительный комплимент, но алаверды не случилось.
– Стоп! – оборвал его Дерюгин на полуслове. – Не сыпь мне соль на рану! Без тебя знаю, что с тех пор пару пудов нагулял.
Да уж! Годы беспощадны, – не мог не признать Антушев. Помнится, Игорь был жгучим брюнетом, а теперь седой как лунь. А еще он когда-то прекрасно умещался в кителек пятидесятого размера. Теперь же даже объемистый темно-синий китель с генеральскими погонами – на глаз уж точно не меньше шестидесятого размера – сидел на нем в натяг. Нет, Дерюгин конечно и раньше, в те далекие годы, не отличался стройность кипариса: при росте сто восемьдесят весил девяносто. Но какие это были девяносто! В неполные восемнадцать парень стал мастером спорта по греко-римской борьбе, что подразумевало тренированное тело и рабочие мышцы при минимуме жировых отложений. Теперь же, когда возраст подобрался вплотную к полтиннику, спортивная функциональность Игорьковой расплывшейся тушки приблизилась к нулю: вес под сто двадцать, ну, просто колобок!
– Ты крупный начальник! Тебе положено! – попробовал сгладить возникшую неловкость Александр Валерьевич.
Получилось не очень.
– Ладно, чего уж… – махнул рукой Дерюгин, демократично присев за приставной стол, что предназначался для подчиненных, и жестом предложил приятелю сделать то же самое.
Александр Валерьевич послушно занял стул напротив. Помолчали. Каждый размышлял о своем. Хотя, почти наверняка оба думали об одном и том же. О том, что не виделись с выпуска. О том, сколько с тех пор воды утекло. О том, что это неправильно, что нельзя терять друзей молодости из виду на столько лет. Само собой, им было и о чем порасспросить друг друга, и о чем порассказать, но делать это наспех и скомкано не хотелось, да и не стоило. Оба понимали, что для задушевной беседы нужно время, соответствующая атмосфера и настрой, как без него. А здесь, в казенных стенах, не было ни того, ни другого, ни третьего…
– Надеюсь, успеем еще поностальгировать, – словно подслушав мысли Антушева, а скорее просто озвучив свои собственные, пообещал Дерюгин, посмотрел на часы и спросил: – Значит, ты в ГУУРе?
Антушев кивнул.
– Старший опер по особо важным.
– В твои годы, и всего «важняк»? – Неподдельно удивился Дерюгин. – Что так?
Александр
