это было», в доме, в котором был народный суд. Кстати, немного отступлю от рассказа, помню, не знаю почему, но однажды бабушка вместе со мной пришла, как я теперь понимаю, на заседание народного суда. Судья, увидев меня, удалил и бабушку, и меня из зала. Помню, что бабушка зашла в суд из-за того, что какая-то, встреченная перед этим на улице ее хорошая знакомая, попросила ее принять участие в заседании. Мы вышли, бабушка отвела меня в сквер перед нашим домом, и вернулась в зал. А я играл с мальчишками в сквере, пока бабушка не вернулась и не увела меня домой.
Должен сказать, что бабушка была очень отзывчивая и добрая, но за внуков «стояла стеной» не обращая внимание, кто бы ей не противостоял.
Вспомнил один эпизод. Как-то я с мальчишками и девчонками играл на дороге между нашим подъездом и стоящим напротив домом в «вышибалы», а какая подвижная детская игра без криков? Понятно, охваченные азартом, бросая мяч, или пытаясь то увернуться от него, то поймать, мы время от времени кричали. После одной из неудачных попыток поймать «свечку», мяч отлетел в палисадник сквера, я бросился за ним. И надо же было, чтобы мне попытался преградить путь пьяный мужик, который, как оказалось, давно наблюдал за нами. Как выяснилось, буквально через минуту, его раздражали наше мелькание перед глазами и крики. Он не только хотел прекратить мне путь, но и схватить меня. Это увидела сидевшая на лавочке у подъезда и разговаривала с соседками бабушка, мгновенно вскочила и бросилась к мужику. Как сейчас вижу, ее раскрасневшуюся в длинной развивающейся на ветру юбке, не помню, что высказывающей мужику. Он сначала попытался было «огрызнуться», но не тут-то было, бабушка атаковала его словами еще сильнее, при этом, слова были вполне понятные мне – маленькому мальчишке, не те, про которые в вышедшем на экраны намного позднее художественном фильма «Бриллиантовая рука» говорилось, как о «местных идиоматических выражениях». В общем, задуманное мужику не удалось, он развернулся и ушел, не оглядываясь. Бабушка вернулась к разговору с соседками на лавочке, а я, подняв с травы сквера мяч, снова стал играть в «вышибалы».
Да, я же не сказал, чем завершился случай с гудроном. Тимку тоже подстригли, а его бабушка еще не раз недовольно вспоминала, по словам моей бабушки, о том, как, по ее мнению, именно я запачкал волосы на голове его внука гудроном. Но на мои отношения с Тимкой это никак не повлияло, мы по-прежнему дружили.
Удивительно, но в «сером» доме я почему-то часто оказывался там, где велись строительные работы, и каждый раз не один, а с кем-то. Помню, что в первый год после переезда мне, в моих «путешествиях» по соседней с нашим домом строке компанию составляла Наташа. Одно такое мое воскресное путешествие закончилось тем, что я оступился и моя, кажется, левая нога соскользнула, «чиркнув» о шершавый с маленькими бугорками край железобетонной плиты перекрытия, по штабелю которых я лазил. Коленка была ободрала до крови, я прибежал домой, мама ее обработала. До этого мы собирались пойти погулять в лес на Долгие
