недоверчиво сощурился и спросил:
– Стереть? Как в кино? «Пуф» и все?
– Ну не так, конечно, – Сеня усмехнулся. – Но в целом, да – «пуф».
– Как у вас все просто! Взял и стер!
– Да не возмущайся ты так, новобранец! Это в тебе сучно… – Сеня демонстративно запнулся и невозмутимо продолжил, – сущность журналистская беснуется. Броских заголовков требует. Но ты сам-то подумай, что будет, если все оставить, как есть? – он развел руками. – Паника. Хаос. Полный коллапс.
«Понабрался» – усмехнулась Мила, но вступилась за Сеню:
– Ян, ты же понимаешь, он прав. Иначе нельзя. Если мы…
Ее прервал телефонный звонок.
– Папа… – сказала она, ответила на вызов и услышала знакомый серьезный голос.
Сеня кивнул ей, махнул рукой и начертил в воздухе руну телепортации.
«Пуф», – подумала Мила, когда Сеня исчез.
Отец говорил достаточно громко, но Ян все равно прилип своим ухом к обратной стороне смартфона Милы.
«Лана теперь дома, отдыхает, приходит в себя. Я оставил несколько человек, дежурить неподалеку: так и мне спокойнее, и у нее там никто не отсвечивает. Еще она обещалась прийти на твою выставку. Не уверен, что у нее хватит сил, но она…»
Отец говорил и говорил, а Ян все лип и лип ухом к телефону. Мила не любила, когда вторгались в ее личное пространство, но Ян, как журналист, наверняка привык этим пренебрегать. Хотелось отодвинуться, но в тоже время не хотелось быть с ним грубой. Он брат ее лучшей подруги, к тому же когда-то давно Мила даже была влюблена в него. Хорошо, что она уже не подросток.
– Отодвинься ты хоть чуть-чуть, – проворчала она.
И в этот момент в кабинет без стука вошел глава Конклава Огня Густаф Маркони, приподнял бровь, но комментировать увиденное не стал.
Ян отлип от телефона, распрямился, а Мила спешно произнесла:
– Пап, мне пора. Давай я тебя позже наберу, ладно?
Отец еще что-то сказал, но Мила уже его не слышала. Она сбросила вызов и завела руки с телефоном за спину, как бы пытаясь скрыть и весь диалог, и эту их нелепую близость с Яном, когда они оба слушали вести о Лане, совершенно забыв о возможности включить громкую связь.
– Так ты и есть сын Виктора Смирнова? – спросил Густаф, оценивающе глядя на Яна, и Миле показалось, что он разочарован увиденным.
Чтобы Ян сам этого не заметил, она принялась рассказывать о том, что произошло. Густаф поглядывал на часы, и ей то и дело хотелось его стукнуть.
«Влепила бы тебе, вот честно, от души бы влепила!» – но знала, что никогда этого не сделает, ведь «кролик был очень воспитанным».
– Ладно, – прервал ее Густаф, на очередном подъеме в рассказе, – некогда мне тут с вами возиться. Тем более мы тут всей Башней дружно пропустили не то что новое убийство, но еще и обнаружение трупа обычными людьми. Так что чисти ему, – он кивнул в сторону Яна, – память и отправляй, откуда прибыл.
– Как это, «чисти память»? – возмутилась
