и направился к алтарю. За спиной Сеня сначала нечленораздельно забулькал, глотая начало, должно быть, занимательной истории, потом смачно выругался. Но останавливать не стал, и Ян посчитал, что вправе завершить начатое. Он осторожно откинул саван с головы лежащей на камне девушки и замер, увидев лицо сестры. Лана казалась спящей: волосы, брови и ресницы на месте, как будто и не выгорало ничего, а в кабинете бесновался кто-то другой. Рука несмело прикоснулась к нежной щеке – теплая. Значит, живая?
– Насмотрелся? – раздался за спиной усталый голос Дэна. – Закрывай и поднимайся обратно на платформу. Не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как ты спокойно по кругу гуляешь.
Ян обернулся и увидел, что в зале, кроме них троих, были еще люди.
– А что такого? – спросил он, желая потянуть время, чтобы подольше побыть возле сестры.
– Зайти в круг и добраться живым до камня может лишь побывавший в череде вероятностей, – ответил за Дэна парень в красно-черной маске. Ответил не на русском, но Ян его понял. – Или Ключ Огня, но последний носитель Искры был векшем. А ты даже не химера.
Химера? Векши? Ключ? Ян перевел взгляд на Дэна, надеясь, что он пояснит.
– Потом, – пообещал тот и кивнул на алтарь: – Накрой Лану и поднимайся.
В отличие от Сени, Дэн вызывал уважение и доверие, потому Ян нехотя накрыл сестру и вернулся на платформу. Вовремя: в зале начали появляться новые лица и новые маски. Конечно же, и те, и другие были одеты в черное: у кого-то просто черные брюки с такой же рубашкой или футболкой, у кого-то строгие костюмы, как у самого Яна или Дэна, а у некоторых – и вовсе кашая, с чудно выбивающейся из-под накидки полоской белой рубашки. По мере заполнения зала, людей в кашае оказалось больше прочих, и у каждого из них имелась своя маска – на лице или в руках.
– Конклав Огня, – шепнул Сеня и быстро приложил палец ко рту, пресекая дальнейшие расспросы.
Зато был задан другой вопрос, уже не Яном.
– Почему в ритуальном зале новичок?!
В их сторону, расталкивая замешкавшихся творцов, направлялся невысокий грузный мужчина в едва сходящемся на животе пиджаке. Он шел, потрясая кулаком, а на его обширной лысине в капельках пота отражался отблеск рун, что горели на потолке так же ярко, как лампы. Творцы в деловых костюмах поворачивались в его сторону, но стоило мужчине пройти мимо, как их взгляды устремлялись ему вслед. Люди в одежде попроще, успевшие сбиться в кучку, тоже оборачивались и перешептывались. И даже члены Конклава Огня в итоге обернулись к Яну, которого достиг этот неприятный мужик. Дошел и, не переставая потрясать кулаком, схватил за руку.
– Кто тебя сюда притащил? Новообращенным здесь не место! Кто твой куратор?!
– Мила, – Ян вырвал руку и нахмурился. – Людмила Федорова мой куратор.
Губы мужика презрительно скривились, а глаза, слегка навыкате, распахнулись еще больше. Вряд ли от удивления, потому что он снова
