внутри как-то все сжимается от этой мысли.
Я не собирался жениться еще, по крайней мере, лет пять. Это время я собирался потратить на то, чтобы наконец занять крепкие позиции в городе. А это означает неизбежные войны с конкурентами и огромные риски. К тому же, я думал, что найду жену из своего круга. Возможно, я бы женился на сестре Лебедева, чтобы укрепить наш партнерский статус. Или взял бы в жены дочь кого-то из представителей власти. Но вышло так, как вышло. Именно из-за того, что мои планы меняются, я раздумывал, стоит ли жениться на Татьяне. Но было что-то такое во взгляде, которым она смотрела на меня, что помогло отбросить все сомнения.
Еще и Соня истерику закатила. С любовницей у меня отношения около года. И она, вероятно, рассчитывала, что я женюсь именно на ней. Но зачем мне девочка с периферии, от которой никакой пользы, кроме качественного секса? Возможно, если бы я питал к ней какие-то чувства, все сложилось бы иначе. Но поскольку их нет, я не видел смысла жениться на ней.
И снова я думаю о том, что связать себя узами брака с Татьяной так же нелогично, как было бы, решись я взять в жены Соню. Хотя от любовницы в этой ситуации было бы даже больше проку, поскольку она знает, что я люблю в постели, и не лезет в мои дела. С другой стороны, может, и Татьяна подстроится.
Наконец музыканты начинают играть марш Мендельсона, и моя будущая жена выходит из ресторана.
Глава 14 – Жених может поцеловать невесту
Татьяна
– Дыши, – приказывает мне Катя, и я пытаюсь сделать глубокий вдох. Снова выглядываю из-за тонкой занавески во двор, и сердце подскакивает к горлу, когда я вижу спины гостей и стоящего у алтаря Алексея. – Ну что такое? Ты же уже успокоилась.
– Кать, а если это на всю жизнь? – шепчу дрожащим шепотом.
– Конечно, на всю жизнь, дурочка, – смеется подруга. – Вот посмотришь, ты будешь счастлива с этим мужчиной.
– Что-то я сильно сомневаюсь, – бубню и наконец делаю глубокий вдох.
– Вот так. Молодец, еще, – поощряет меня подруга, и я делаю один за другим вдохи, понемногу успокаиваясь.
– Ноги дрожат.
– Немудрено, – философски заключает подруга. – К такому мужику идешь.
– Катя! – восклицаю. – Ты совсем не помогаешь!
– Слушай, может, тебе коньячка налить?
– Спасибо, воздержусь, – бурчу, а потом сердце снова делает кульбит, когда распорядительница поворачивается ко мне и улыбается, а на улице звучит марш Мендельсона.
– Пора, – говорит Майя, подбадривая меня улыбкой. Я сейчас просто не способна ответить тем же. Лицо будто онемело и застыло маской, и я никак не могу выдавить улыбку.
Выхожу на улицу, стараясь игнорировать поднявшихся со своих мест гостей и обращенные на меня десятки пар глаз. Ноги так дрожат, что я едва понимаю, как вообще иду к алтарю. И почему у нас нет этой традиции, чтобы отец провожал дочь до алтаря? Возможно, если бы папа мог довести меня, я бы чувствовала себя немного увереннее.
Мой взгляд пересекается со взглядом
