опомнилась через несколько минут, когда стало холодно, а потом весь вечер и всю ночь вспоминала эту дикую ситуацию и не знала, что после этого делать.
Но… как же было хорошо, тело помнит, и даже сейчас соски твердеют, а низ живота начинает давить сладкой истомой.
– Доброе утро, Настенька. Наше новое страшное начальство уже на месте?
В приемную зашел заместитель, Семен Михайлович был свеж и бодр, улыбался, Ветрова вышла из ступора.
– О, разбила, да? Так это на счастье, не переживай. А боссу надо сказать, что пить так много кофе вредно.
– Доброе утро, Семен Михайлович. Да, Сергей Сергеевич на месте, доложить, что вы пришли?
– Нет, не стоит, я зайду позже, отчет пойду перепроверю.
Заместитель ушел, Настя принялась собирать осколки, села на корточки.
– Ай… черт.
Порезала палец, кровь алой каплей выступила на коже, сунула его в рот, кинулась искать аптечку.
– Анастасия, зайдите ко мне! – голос из селектора заставил вздрогнуть. – Срочно!
Схватила блокнот, карандаш, ворвалась в кабинет.
Волков был злым, это было заметно сразу. Он с утра, как зашел, даже не поздоровался, прошел в свой кабинет и хлопнул дверью.
– Где мой кофе?
– Варится.
Настя убрала палец, сжала ладонь в кулак, чувствуя, как ее сканируют холодные голубые глаза. Пара секунд – и они ее уже начали раздевать, дыхание перехватило, как вчера, девушка сжала бедра сильнее.
«Надо было трахнуть ее вчера. А может, это сделать прямо сейчас и наплевать на принципы?»
Мысли у Волкова в голове были разные, но не о работе, а на тему своей секретарши, ее испуганного вида, ярких губ и вчерашнего оргазма на его пальцах, еще торчащих сосков через кофточку.
Глава 11
Новое утро нового рабочего дня было отвратительным.
Впрочем, как и ночь.
Волков это понял сразу, как только попытался сначала уснуть, а до этого унимал свой торчащий от возбуждения член под холодным душем.
Всю ночь он ворочался, спать на животе, как он любил, было неудобно. Получалось трение, возбуждение нарастало, короче, был жуткий дискомфорт. Приходилось падать на пол, отжиматься или смачивать головку ледяной водой.
Заснул кое-как, но начали посещать развратные, абсолютно откровенные сны. Картинки были до того яркими и реалистичными, что казалось, все происходящее с его подсознанием было реальностью.
Сергей метался на большой кровати в некой эротической агонии, просыпался два раза, но держал себя в руках, точнее, старался не держать в руках собственный член, чтобы не перейти на мастурбацию.
Получалось плохо, но Сергей Сергеевич старался, несолидно как-то в его тридцать три года дрочить в одиночку, в душе, после нескольких прикосновений к обнаженной плоти его секретарши.
Но, черт, до чего же она была хороша, нежная, влажная, такая откровенная, с
