тем ссылка на такой серьезный авторитет едва ли вполне справедлива. Без сомнения, фельдмаршал не принял в расчет участия Англии в войне. А при таких обстоятельствах план, о котором он упоминал в разговоре с князем Бисмарком, едва ли был применим. Создатель стратегического развертывания, проведенного в 1914 году, – генерал-полковник граф фон Шлиффен обязан был уже серьезно принять во внимание участие Англии. Если же это было так, то при начале войны немыслим был какой-либо иной образ действий, как тот, который действительно и был выбран. При безграничной почти возможности для русских уклоняться сколько угодно от решительного боя, нельзя было рассчитывать справиться с ними раньше того момента, пока враги не успеют еще одержать на западе решительную победу или, по крайней мере, не усилятся при своих почти неограниченных средствах настолько, что уже не останется много надежды на последующий немецкий успех. Что русские в 1914 году – вероятно, зная план немецкого развертывания – действовали вопреки намерениям, им здесь приписываемым, не является еще доказательством противного.
Как бы то ни было, начальник Генерального штаба, ответственный за общее ведение войны, не мог поддаваться колебаниям, раз развертывание было проведено по только что изложенным соображениям и из него стали уже вытекать боевые действия и после того, как сражение на Марне не достигло поставленной цели. Всякие попытки нажать на востоке до полного закрепления фронта на западе, должны были создать на последнем невыносимое положение, в то время как на востоке, ввиду позднего времени года, нельзя было надеяться на решительный успех.
Для немецкого полководца между тем не могло быть и вопросом, закреплять ли Западный фронт наступлением, раз таковое вообще казалось возможным.
Правда, в то время еще нельзя было предвидеть, когда можно будет подготовиться к нанесению нового удара на западе. Тогда преобладало мнение, что прежде всего необходимо, главным образом, устранить указанные выше недочеты армии. Мысль, что такое устранение удастся немцам провести скорей и лучше, чем неприятелю, находящемуся в одинаковом положении, казалась очень обоснованной. Если это и не оправдалось в полном объеме, то случилось это потому, что не приняли в расчет поддержки врага, начавшейся сейчас же по объявлении войны и выразившейся в доставке ему сырых материалов из Америки и Италии, а это едва ли можно было заранее принять в расчет.
Растущая в перспективе необходимость поддержать союзников, попавших в тяжелое положение в Галиции, не могла поколебать этого решения. Полагали, что, даже в неблагоприятном случае, новые войсковые части, формируемые в тылу, окажутся достаточными, чтобы поддержать положение на Восточном фронте, пока суровая зима не прекратит там операций. На западе подобное затишье под влиянием погоды не предполагалось. Правда, уже во время войны выяснилось, что при особых свойствах почвы Бельгии и северо-восточной части Франции крупные операции были все же подвержены и здесь значительным ограничениям в сырое время года.
Но если остаться
