весь крутой такой, хорошенький. Вот же блондин сексуальный! Трет штуковину какую-то. Соблазнительно трет. Руки черные по локоть, волосы взъерошены, губы тонкие и ухмыляются.
– Привет, – пролепетала, не зная куда себя деть. Что-то всю уверенность растеряла, пока дошла.
– Привет, сладкая, – проговорил хрипло. Не ожидал, что придет. Она этот бокс ненавидит всеми фибрами души.
– Спасибо, – отвела взгляд, рассматривая странные постеры с мотоциклами.
– За что? – отложил деталь на стол, вытер руки и приблизился к девушке.
– За цветок.
– Посмотри на меня, – отчеканил строго и она резко повернулась, подняв на него невероятной красоты взгляд. Ее глаза серые, но когда злится они становятся почти зелеными, на солнце так вообще янтарем отливают. Кирилл любил ее глаза. Особенные для него, не похожие ни на что. Поцеловал девушку. Немного грубо, но сдерживать себя с ней становится сложно. Злился, что не хочет быть его женщиной. Он бы ее съел всю. Рассудок теряет. Мало. Очень мало. Вся нужна. Без остатка.
– Куда собралась? – спросил грубо и снова принялся натирать тряпочкой деталь.
– По магазинам, – отчиталась, ругая себя, что позволяет ему так с ней разговаривать. Какая ему разница вообще? – возмущалась мысленно, а вслух побоялась сказать. Вдруг разозлится, без сладенького ее оставит.
– Имей в виду, узнаю про левых мужиков, убью.
– М-меня?!
– Их.
– А сам? – надулась, как дитя малое.
– Мужики не интересуют.
– Кирилл, – вспылила, сжав кулачки, – ты понял о чем я!
– Кроме тебя никого не будет, – отвернулся и начал рыться в ящике с инструментами.
– Ты можешь быть нежнее?!
Повернулся, приблизился и поцеловал. Очень нежно, да так, что стон непроизвольно с губ слетел.
– Могу, а сейчас езжай в город.
– Выгоняешь?
– Если не хочешь, чтобы трахнул тебя на грязном столе, беги.
– Бесишь!
Аня нервно развернулась и цокая каблучками шла к выходу. Кирилл же улыбался как придурок. Как бы не сопротивлялась, она будет его. Сына ему родит, можно и дочку. Семью хочет. Большую. Его маленькая. Только его.
А девушка между прочим хотела, чтобы на столе. Только без мазуты. С ним она бы попробовала. Кир дает ей чувствовать себя иначе. Моложе может? Фантазировать заставляет. Живее чувствует, так будет точнее. Эмоции они всегда бодрят, а когда через край льют, так не сдержать становится. И нервно, и возбужденно, и растерянно немного. Если начать заморачиваться, как так получилось, в дурку попадет. А ей с ее мыслями, и так туда дорога открыта. Пока шла к гаражу, чуть ноги не переломала. По территории турбазы только в унтах ходить, а уж точно не в сапожках на каблуке.
– Эй, милочка, – Аня идти не перестала, пытаясь понять чей голос за спиной услышала.
