дней, пропадали то на склонах Северных гор, то сплавлялись по реке ниже по течению, то даже умудрялись забираться, пусть и не очень далеко, в Пустошь. В одно утро, встав пораньше, Ва застал своих родителей за очередными сборами, это уже было довольно обычным делом в их семье, но цель путешествия на этот раз заключалась в том, чтобы отправиться на восток, далеко за Стену, минуя Город-Призрак. Это был последний день, когда Ва видел своих родителей, позже очередные исследователи нашли какие-то временные места стоянок, некоторые вещи, но мама и папа так и не вернулись. Официально они числились пропавшими без вести, но практически каждый, кто их знал, осознавал, что они вытянули билет в один конец. Ва уже был довольно самостоятельным, он стал жить один. Потихоньку обустроил жилище на свой лад, курукуна вот зачем-то завел.
У Морковки родители были. Она была единственным ребенком в семье, любима и обожаема. И в переделки особо не попадала, в отличие от того же Чудика-Шмудика. С виду вполне себе пай-девочка. А вот Чудик-Шмудик постоянно встревал в передряги. То его поймают фуражки за то, что он устраивал поджоги – один раз даже чудом не сгорел амбар, то побьет стекла в местной школе, то забросает колючками репейника работающих в саду соседей. И это лишь малый список того, что он творил. А еще постоянно пытался что-то изобретать, но редко доводил до конца. После профилактических бесед фуражек с вызванными родителями и виновником-сыном его отпускали, но повторялось все снова и снова. «Пройдет с возрастом», – убеждали себя отец и мать. Тяжело уследить за сыном в семье, где кроме него еще четверо: два брата и две сестры. С возрастом действительно стало попроще, энергию Чудик-Шмудик направил в нужное русло.
Когда они миновали дом Ва, стоявший на самом краю деревни, стало совсем темно. Лишь лунный диск, выкатившийся из-за тучи, освещал дорогу. Идти было легко. Под ногами пружинила земля с еще сочной травой. Наступала осень по календарю, хотя ее дыхание еще не ощущалось. От земли шло тепло, впитанное за жаркие солнечные дни, ступни щекотали невысокие колоски лисохвоста, растущего повсюду под ногами, деревья в лунном свете казались сгустками тьмы, щедро разбросанными по долине. Искрились звезды на небе, колючие и холодные, их внеземной свет приносил с собой налет тоски и бренности всего сущего. Ухала ночная птица, прячущаяся то ли в сухой траве, то ли среди ветвей на дереве. Шебуршились ночные зверьки – полевки и ящерицы.
Тропа свернула вниз по холму, к реке. Ва шагал первым, он знал тут каждый камешек, каждую ямку и выбоинку. Сколько раз он ходил этой дорогой к реке, один или с друзьями! Не счесть. В любое время года, хоть зимой, хоть летом. Тут всегда было спокойно и безопасно. Вот здесь прошлой зимой они с Морковкой катались на сконструированных Чудиком-Шмудиком санях. Было очень весело, Морковка задорно смеялась, в очередной раз нырнув в сугроб, а Ва изображал птицу, рисуя руками крылья на снегу. Горка была довольно крутой, и к ее основанию сани разгонялись прилично, что аж дыхание захватывало. Ва сидел сзади,
