меня с ног до головы и задерживали взгляды на самых запретных местах моего тела. Сегодня все мои принципы и капризы закопаны глубоко, поскольку они бы помешали. Мужчины действительно теряют бдительность, когда видят перед собой красивую обертку, которая практически ничего не закрывает, и я ловко этим воспользовалась.
Я налила себе в стакан спиртного, совсем не понимая, насколько это пойло крепкое. Пригубила стакан и сделала маленький глоток. Я чуть не выплюнула все обратно и не закашлялась, когда противная горькая жидкость обожгла мое горло и разлилась внутри, словно кипяток. От того, как я сдерживалась не скорчить гримасу, мое тело покрылось гусиной кожей. Клянусь, голова закружилась даже после одного маленького глотка.
Дверь распахнулась и вошел Клаус уже без бумаг. Если бы я не была так сосредоточена тем, куда и как спрятать подслушивающее устройство, то смогла бы подслушать его телефонный разговор.
– Дегустируешь? – мягко спросил Клаус.
– Надеюсь, ты не против. – Я закрыла бутылку с отвратительным пойлом и поставила ее на место, машинально осматривая полку, под которой находилось то, от чего зависит моя жизнь. Если эту штуку сейчас обнаружат, то мне живой из этого особняка уже не выйти. Мое шаткое положение все еще держит меня в ужасе, и я не могу расслабиться.
– Можешь идти, – приказал Клаус мужчине, караулящему меня, и тот, кивнув, покинул кабинет.
Клаус улыбнулся мне. Он ничего не подозревает, расслабься уже, черт возьми!
– Чтобы тебе не было скучно, – объяснил он свой поступок с охраной.
Ну конечно!
– Да его будто и не было, – приняла я свою игру, глупо улыбаясь, будто ничего не поняла.
– Кевин очень молчаливый и серьезный. Хорошие качества.
– Я уж грешными мыслями подумала, что ты отрезаешь язык своим людям, чтобы они не болтали лишнего.
Клаус посмеялся моему комментарию и жестом указал на выход.
– Молчание – знак согласия, – сказала я, когда вышла из его кабинета.
– Нет, я не отрезаю своим людям язык, хотя такой опыт был с предателем, – ответил Клаус, закрывая дверь кабинета.
Мы снова зашагали вдоль коридора, направляясь в сад. Только сейчас, выйдя из кабинета, на меня обрушилось облегчение, и я начала свободно дышать. Миссия выполнена, пусть с затруднениями, но успешно, и меня не поймали. Ликование взрывает мое сердце в груди. Я бы сейчас с радостью могла уехать домой, но не могу придумать отговорку, чтобы избавиться от общества Клауса. Приходится играть свою роль дальше.
– А у моего отца тоже были предатели? Как он их наказывал? – Я не хочу об этом знать, но придется выслушивать, потому что других тем для разговора с ним нет.
– Почему ты думаешь, что я знаю? – с улыбкой спросил он. Этот черт осторожен.
Я остановилась, что сделал и он. Повернулась к нему лицом и посмотрела прямо в глаза. Даже если этот мужчина убийца,
