и закрыла глаза на его бестактность и грубость.
Я размышляла об этом всю дорогу, пока мы молча ехали к ней в квартиру. Эльвира весь пройденный путь смотрела в окно и думала о своем, пока я крепко сжимала руль и смотрела за дорогой. Я хочу, чтобы она не терзала себя тяжестью и выговорилась мне.
– Эльвира? – окликнула я ее, когда мы встали в пробку.
– М?
– Он не всегда будет таким. Думаю, если ты придешь еще несколько раз, то он просто смирится и привыкнет к тебе.
Она тяжело вздохнула и посмотрела на свои руки, которые покоились на ее бедрах.
– Думаю, не стоит этого делать. Время все расставит по местам, – безжизненно ответила она.
– Он тебе нравится, – выдала я свой вердикт. – Поэтому ты заговорила со мной о любви той ночью.
Эльвира горько усмехнулась. Ее лицо накрыла печаль.
– Я не хочу признавать этих чувств, и так будет лучше. Как внезапно вспыхнули, так же быстро и утихнут, – с печалью в голосе проговорила она, обнимая себя за плечи.
Машины позади меня яростно просигналили, и я оживилась, быстро хватаясь за руль, и продолжила свой путь.
Как я могу быть советчиком для нее, когда сама пребываю в похожей ситуации. Думаю, когда сама смогу найти решение этой вселенской проблемы, то поделюсь своим открытием и с Эльвирой. Хотя понимая, какой силой обладает любовь, меняя свои различные маски от ослепительного счастья до истязающего душу горя, мне становится страшно тягаться с ней, дабы не сделать хуже. Есть ли у любви слабое место, на которое можно надавить, чтобы заставить ее исчезнуть и забрать с собой человека, которого она вселила в сердце? Я понятия не имею.
Мама говорила, что любовь справедливая, но мне уже кажется, что это не так. Потому что страдающих сердец не два, – лишь один их двух переживает все мучения и тяготы.
Когда мы доехали до пентхауса Эльвиры и поднялись в ее квартиру, она тут же завалилась на кровать, обняв подушку. Я заварила ей зеленый успокаивающий чай с мятой и настояла на том, чтобы она выпила его. Полежала рядом с ней, перебирая ее черные гладкие волосы, и тихо ушла, когда Эльвира крепко заснула, чтобы не тревожить ее.
Сев на водительское сидение, я устало выдохнула и приложилась лбом о руль, закрывая глаза. Черная полоса жизни изрядно затянулась, омрачая даже моих близких и дорогих людей. Я очень рада за Брук, которая буквально светится от счастья, и не хочу, чтобы тьма нашла и ее и поглотила в свою бездну, где есть только пустота и всепоглощающая грусть, которая медленно убивает, отравляя сердце, словно яд. Поэтому боюсь доверить ее беззаботность и надежды Деймону.
Сегодня в глазах своей подруги я увидела такое сияние счастья и радости, какого не видела никогда. Брук влюблена в Деймона, этого сердцееда, это очевидно, и теперь она питает серьезные надежды, которые крепко прижились в ее сердце. Если мой брат разрушит эти надежды, то осколки разрежут
