которую позже назвали Мариной, укоризненно глянула на сына. Тот отвернулся, упрямо вздернув подбородок.
– Вы знаете, я уверена, – примирительно проговорила та, которую позже назвали Мариной, – что это он просто так, в запальчивости сказал. Но я, конечно, поговорю с мужем…
– Я не знаю насчет запальчивости, – прищурилась Елена Ивановна, – но если девятилетнего мальчика доставляют в школу на машине, то мне лично понятно, откуда у него берутся мысли о том, что законы и правила не для него писаны.
– Ну почему же «доставляют»? – растерялась та, которую позже назвали Мариной. – Просто мужу по дороге на работу…
– Не нужно мне напоминать, где работает Ваш муж, – отрезала учительница. – Лучше вспомните о том, что в нашем обществе все равны – хоть министр, хоть дворник – и детей нужно с самого малолетства приучать к осознанию того, что не место красит человека, а наоборот.
– Хорошо, мы поговорим с сыном, – тяжело вздохнула та, которую позже назвали Мариной, решив больше не спорить. Время и так уже позднее, всем давно домой пора, а ей еще нужно успеть ужин приготовить к приходу мужа.
На улице она покосилась на сына, который демонстративно шел в шаге от нее.
– И зачем ты это сделал? – спросила она.
– А пусть не толкается! – мгновенно вспыхнул мальчик.
– Кто? – поинтересовалась она, чтобы узнать, наконец, подробности инцидента.
– Вовка! – фыркнул сын. – Пусть не думает, что если он выше всех, то его все бояться должны. – Подумав, он добавил: – Папа еще выше.
– Значит, ты высокого Вовку бояться не должен, а он высокого папу должен? – улыбнулась она.
– Да, должен! – Мальчик совсем раскипятился. – Папа – высокий и сильный, он все знает и умеет, его все боятся и уважают.
– Да нет, ты знаешь, – негромко сказала та, которую позже назвали Мариной, – человека либо уважают, либо боятся. Чтобы и то, и другое одновременно – такого не бывает.
– Бывает, бывает! – уверенно возразил ей сын. – Когда я вырасту, у меня тоже машина будет, и кто меня толкнет, я того перееду.
– Вот об этом ты папе сегодня и расскажешь, – рассердилась она.
– Ну и расскажу, – насупился мальчик. – Это у тебя все хорошие, один я плохой.
– Ага, я – хорошая, – ввернула словечко дочка, – поэтому меня никто и не толкает.
Сын яростно повернулся к ней, но она вцепилась в руку матери и показала ему язык.
– Перестаньте, пожалуйста, – устало сказала та, которую позже назвали Мариной, и перекинула сумку в другую руку.
– Мама, а что ты купила? – Дочка обежала ее с другой стороны, чтобы заглянуть в сумку, но было уже темно.
– Сосиски, – с удовольствием открыла секрет та, которую позже назвали Мариной.
Заметно оживившись, дети ускорили шаг. Дочка опять взяла ее за руку – и опять за ту, в которой
